— Я…
Хэли не договорила, зажмурившись от вспышки молний, зато вот Элисса не смогла промолчать, и прошипела проклятье, когда увидела двух рослых мужчин, замерших у ворот. Как она и ожидала — просто так выйти им не дадут, а с одним лишь стилетом она ничего не сможет сделать, портив двух хорошо вооруженных воинов.
— Леди воровка! — Громкий и полный мрачного веселья голос прозвучал со стороны главного здания монастыря. От него, будто от волчьего воя, кровь стыла в жилах, а неуместные веселые интонации пугали еще больше.
Неприятно поморщившись, Элисса подумала, что если бы было с кем, то она поспорила бы на любые деньги, что этот голос принадлежит тому самому помощнику барона Гирса — Леону.
— «Можно подумать, он рассчитывает, что я встану и помашу ему ручкой, проклятый урод», — криво усмехнулась воровка, но улыбка мгновенно пропала с ее лица, когда тот же голос, рассмеявшись, добавил:
— Плакучая ива будет долго оплакивать ваши жизни. Я вижу вас. Вижу и иду!
— Кто это? — Хэли до боли вцепилась в локоть Элиссы. — Кто это был?
— Я тот, кто принес смерть в твой дом, маленькая монахиня, — голос Леона прозвучал совсем близко. — Я тот, кто заберет твою жизнь так же, как забрал жизни твоих сестер!
— Бежим! — Времени на раздумья не оставалась. Решившись, Элисса сорвалась с места, потянув остолбеневшую Хэли за собой. Лучше рискнуть и попробовать прорваться, чем дрожать в ожидании смерти.
Девушки выбежали из-под приютившего их дерева, бросившись к воротам. Они почти достигли моста, когда следующая за Элиссой монахиня вдруг споткнулась и упала в грязь.
— Хэли! — воровка обернулась и остолбенела, увидев, как над распластавшейся, на земле монахиней навис мужчина в черных одеждах.
На этот раз на его голове не было скрывающей лицо шляпы и, во вспышке молнии, девушка увидела, как выглядит Леон — обритая наголо немного вытянутая голова с угловатым подбородком и заостренными чертами лица, бледная кожа, крючковатый нос и жуткие, горящие ярким желтым огнем глаза. Таких глаз просто не могло быть у обычного человека, их взгляд пугал, завораживал и заставлял сердце замирать в груди. Сейчас взгляд Леона скользнул по пытавшейся подняться монахине и остановился на лице Элиссы.
— Желаете умереть первой или отправитесь следом за этой прелестной девицей? Ногой придавив Хэли к земле, Леон достал из под плаща два хищно изогнутых серпа, явно предназначенных для убийств, а не для сборки урожая — длинные прямые рукояти и толстые, отточенные ониксовые лезвия были созданы для того, чтобы срезать жизни.
— Тебе же нужна фигурка, так? — с пылом спросила Элисса. — Ты же за ней пришел?