Ее отец продолжал плакать. Он работал пешней так усердно, словно сам себя наказывал.
Теперь Зоя тоже плакала.
– Отвечай на вопрос! – потребовала она.
– В конце концов у Стэна кончились идеи, как добыть денег, – сказал ее отец. – Он сказал мне, что теперь моя очередь что-нибудь придумать.
Зою снова начало трясти. Она не могла ничего с этим поделать. Дрожь захватывала ее тело, как это красное пятно захватывало лед.
Она наконец догадалась, что собирается сказать ее отец, и не знала, сможет ли такое выдержать.
– У меня никаких идей не было, – сказал он, – но Стэн… Стэн чуть ли не взбесился. Он требовал, чтобы я что-то предложил.
Дыра углублялась и расширялась. По шее отца тек пот.
– Я сказал ему, что на озере живет чета стариков, – договорил он.
Лед менялся быстрее, краснота подползала к ним, словно прилив. Зоин телефон вибрировал. Ее отец так и не посмотрел на нее.
– Я сказал ему, что, по-моему, у них есть деньги, – признался он.
Ее отец уронил голову на ручку пешни и разрыдался. Он не замечал ничего, кроме собственных терзаний.
– Я боялся за этих людей, Бог свидетель, – забормотал он. – Сказал Стэну, что не желаю причинять Берту и Бетти боль. Но он на меня набросился… просто рассвирепел. Такому человеку нельзя сказать «нет». Грозился все рассказать твоей матери. Грозился добраться до вас, ребятишек. Грозился всему миру открыть, кто я на самом деле. Мне было плевать, что весь мир узнает – миру всегда было на меня насрать, но я не мог снова подвести твою маму и вас. Я решил, что лучше умру, чем пойду на такое. – Он помолчал. – И вот я начал искать способ умереть.
Ее отец снова выпрямился и взялся бурить.
Дыра была почти готова.
– У Берта и Бетти не было денег, – сказала Зоя. – Стэн убил их ни за что! Он убил их из-за тебя!
Ее отец в последний раз провернул пешню и недоуменно попятился.
Красная вода хлынула из лунки, словно кровь.
21
Икс шагал к ним, а рядом шла Рвач. Он был так близок к добыче, что трясучка практически захватила его тело и начала дышать за него. Он никогда не чувствовал себя настолько не человеком, настолько чудовищным, как в эти мгновения. Ему было стыдно, что Зоя во второй раз увидит его таким. Она увидит, как он дергается, вопит и изрыгает мерзкую ругань, как вся нежность, которую она в нем пробудила, потонет в ярости.
Неужели она действительно способна выбрать его? Когда выбор стоит между ним и ее собственным отцом?
Икс пытался увидеть знак, что она по-прежнему не изменила их плану, но она стояла к нему спиной. Он не мог заставить себя поверить, что достоин ее. Ему все еще чуждо и непривычно было ощущать себя любимым. Ему хотелось этому довериться, погрузиться в это чувство, полностью ему отдаться. Однако гнев, циркулирующий в его теле, заставлял его ощущать себя грязным. Недостойным. Не заслуживающим даже того имени, которое она ему дала. Любовь ощущалась одеялом, которое с него обязательно сорвут. Чем сильнее он сейчас согреется, тем холоднее ему станет потом.