– Нет, не думаю, Рус. Хотя конечно, схожесть пацана с Егерем просматривается, но… – Клинч замялся, подбирая более точное определение, – он будто вне времени… какой-то не настоящий… не до конца живой… Словно клон, что ли…
– …Если он клон, то тут такие арты задействованы! – Гриф закатил глаза, стараясь придать весомость своим словам. – Ведь аномальные клоны больше суток не существуют.
– Да, в нём много странного, – Рус утвердительно закивал. – Вот скажите мне, откуда ему известны такие подробности нашей жизни, которыми с самим собой не поделишься?
– Он Древний… – не задумываясь, высказал мысль Клинч и сам же её испугался, прикусив губу.
– Тогда уж потомок Древних… – на удивление спокойно добавил Гриф, показывая, что он тоже ломал голову над этим вопросом.
– Почему же он такую тайну вокруг себя создаёт? – просипел голос Скипа в наушниках. – Почему не сказал сразу – так, мол, и так, я Древний?
– А ты на секунду представь, что будет, если в Пади узнают, кто он! – ответил Гриф.
– Ну да…
– Вот только для Древнего, – Рус замялся на секунду, – хлюпенький он очень…
– Ага, согласно легенде они были… – Клинч поднял взгляд, – чуток повыше нас.
– Я тут подумал… – Рус выдержал паузу. – Егерь никогда ничего просто так не делал. Вдруг этот пацан окажется надеждой нашего мира?..
– …Или причиной его полного уничтожения, – с грустью заключил Гриф. – Уж больно настырно он убеждает нас, что Армада не спасёт наш мир…
– Что ж, доживём – увидим. – Рус вздёрнул брови. – Два дня осталось, ведь так, командир?
– Проснулся, – прошипел в наушниках голос Скипа.
– Да, – коротко и сухо произнёс Гриф, давая понять всем, что разговор окончен, и первым направился в дом.
* * *
Запёкшаяся в носу кровь и липкая солёная слюна мешали дышать. Джокер попытался приподнять лежавшую на деревянном полу голову, чтобы сплюнуть, но боль обожгла плечо. Поэтому он просто вытолкнул языком изо рта сгустки крови и глотнул душный воздух, пропитанный сладковатым дымом конопли, кислым запахом пота и туалетным амбре. Попав в лёгкие, он тут же начал рваться наружу. Джокер закашлялся. Тело ответило острой болью, что было неудивительно после столь «славной» остановки. Глаза слипались, в голове гудело, да и вообще ощущения показались паршивыми. Зачем он здесь? Джокер пошевелил руками, потом ногами и понял, что связан. В этот момент до него донёсся чей-то грубый голос:
– Э, ты кудой собрался? Пасаны, чмырь очухался!
Джокер, пересиливая боль, повернул голову. Он лежал на полу, в небольшом закутке, отделённом от основной части комнаты наспех сколоченной из досок стенкой. Сквозь щели между досками пробивался тусклый свет лампочки, которая едва справлялась с поселившимся в помещении мраком. За слуховым окном, находящимся под самым потолком – темень. Значит, ночь ещё не закончилась. Неожиданно пол задрожал, разнося чьи-то гулкие шаги. Послышалась возня за дверью, кто-то вошёл в закуток и приблизился к лежавшему на полу Лёхе.