А после всего они лежали в узковатой для двоих, но уютной и душистой кровати. Чувствовать обнаженным телом чистое белье и мягкую постель, поглаживая устроившуюся на плече Алину, оказалось отдельным удовольствием.
Кирилл задремывал, просыпался, не сразу вспоминал, где он и что с ним, а вспомнив, не сразу верил. Но посапывающая рядом Алина ясно давала понять, что вокруг – не сон.
Кирилл снова обнимал ее, гладил, с наслаждением чувствовал, как выгибается под ласками девичье тело. Слышал жаркий шепот: «Отстань, неуемный», но было ясно, что говорится это вовсе не для того, чтобы он отстал.
Окончательно проснулся от стука в дверь.
Помня о предупреждении Джека – «Два раза будить не буду!» – спал чутко и мгновенно открыл глаза. Осторожно выпростал руку из-под Алининой головы.
Хозяйка комнаты проснулась, когда Кирилл уже оделся.
– Уходишь?
– Да. Пора.
– А еще придешь? – Сонливость из Алининых интонаций исчезла. Девушка села на кровати.
«Жив буду – приду», – следовало, согласно Джеку, ответить на этот вопрос, но так откровенно пижонить Кирилл постеснялся.
– Не знаю.
Глаза Алины погрустнели. Она сидела на постели, подтянув колени к животу. Девушку полностью укрывало одеяло, и над коленями торчала только беловолосая голова. Просто взять и выйти за дверь показалось нечестным. Что бы такое придумать… чтобы первую в жизни девчонку порадовать.
Кирилл вытащил из рюкзака блокнот. Вырвал густо исчерканный листок – черновик, ничего ценного в себе не содержащий и для новых записей уже категорически не годный – и быстро сложил из него журавлика. Этому умению давным-давно, в прошлой жизни, «малыша» научил Сергей Евгеньевич. Посадил журавлика Алине на колени.
– Это тебе… на память.
– Ой… – Девушка, настороженно следившая за его действиями, заулыбалась.
Глаза ее засветились удовольствием, и Кирилл понял, что теперь может уйти.
– Пока. – Поцеловал Алину в щеку и быстро вышел из комнаты.
В коридоре ждал Джек. На Кирилла смотрел почему-то с тревогой.
– Как хоть ты?
– Нормально. А как должно быть?
– Сталкеру в Бункере говорили, что тебе трахаться нельзя, а то моральная травма будет! Я сейчас только вспомнил. Моральная – это где? – Джек подозрительно разглядывал Кириллов пах.
Кирилл с трудом сдержал смех.
– Моральная – это не там! Не волнуйся.
– Так че тогда мозги шлифуешь? – непонятно чему возмутился Джек. – Бегом – марш!
И они помчались по незнакомой улице.
На бегу, стараясь не отстать от уверенно пружинящего друга, Кирилл думал, что вряд ли у него повернется язык рассказать Сергею Евгеньевичу, где и при каких обстоятельствах пригодилось умение складывать журавликов.