— Вы поймали того ублюдка? — спросил он, когда они вошли в кабину.
— Да. Я зарычала на него и показала зубы. Он хлопнулся в обморок. Мне бы хотелось, чтобы они присылали кого-нибудь более подготовленного. Эти гомики теряют сознание, стоит только улыбнуться пошире.
Кейн что-то проворчал. Он сильнее привалился к ней, когда двери лифта открылись. Кажется, болеутоляющее начало действовать.
— Давай, уложим тебя в кровать. — Она вывела его из кабины и повела к двери в спальню.
— Сначала ванна, — напомнил он, глубоко вздохнув. — Клянусь Богом, это был адский день.
Сейчас была еще ночь, но Шерра не стала его поправлять. Два часа ночи, и до рассвета уже недалеко. Она знала, что Кейн встает около пяти утра, а ложится далеко за полночь. Он усиленно работал, едва ли не больше, чем члены ее собственной семьи.
— Прекрасно. Пусть будет ванна. — Чем это могло навредить? Она поместит его в ванну, вымоет ему спину и останется рядом, пока он не скажет, что готов выйти. Ничего особенного. Она знакома с действием лекарств Дока. Обезболивающее сделает его слегка дезориентированным, слегка одурманенным, но он сможет самостоятельно передвигаться.
Но Шерра не знала, что ее ждет.
Он не мог расстегнуть джинсы. Рука не слушалась. Сглотнув комок в горле, она расстегнула застежку дрожащими пальцами, чувствуя под толстой тканью его внушительную выпуклость. Не поднимая взгляда, она спустила джинсы по его сильным ногам вместе с бельем прежде, чем он сел на табурет возле ванны и позволил ей расшнуровать ботинки. Наконец, великолепно голый и возбужденный, он ступил в широкую ванну и устало в ней откинулся, закрыв глаза и положив голову на бортик.
— Кейн, не спи. — Шерра дрожала, наблюдая, как налитая головка его возбужденного члена, коснулась его загорелого живота. Только у Кейна может быть стояк, когда он наполовину мертв. Ей, наверно, повезло.
— Я не сплю, — пробормотал он. — Просто дай мне минутку.
Здоровой рукой он лениво почесал травмированную грудь. Ее глаза следили за его пальцами, касающимися тонких шрамов, и сердце защемило от боли, которую они, должно быть вызывали у него тогда.
— Он поймал меня за пределами лабораторий, — мягко сказал Кейн, заставляя ее вскинуть голову и посмотреть ему в глаза.
Его собственные были сонными, а зрачки расширенными.
— Я сожалею. — Она не знала, что еще сказать. Она не знала, что должна чувствовать.
— Ублюдок думал, что может просто закопать меня, и уйти, — мягко продолжил он, хотя в голосе слышались боль и гнев. — Мне удалось выбраться, и проползти под решеткой. Какие-то путешественники нашли меня. Полумертвым, в лихорадке. Они доставили меня в больницу, но меня не могли опознать. Прошли недели, пока они выяснили, кто я такой. Месяцы, пока со мной связались. К тому моменту, как я смог получить для тебя помощь… — он тяжело сглотнул, — лаборатории исчезли. Они сказали, что все мертвы. Ничего не осталось.