Подняв руку, он рассеянно поскреб грудь рядом с оставленной Шеррой меткой. Напоминание о том, что они связаны. Не то чтобы быть связанным с ней ему не нравилось, ведь он любил ее больше собственной жизни. В его жизни было немного вещей, которые значили бы для него больше, чем эта маленькая светловолосая ведьма. Черт, он вообще не представлял, что может оказаться важнее Шерры. Но попытки заставить ее признать свои собственные чувства к нему загонят его в могилу. Если, конечно, его гребаный стояк не поможет вбить в нее это знание.
Кейн бросил обреченный, раздраженно-удивленный взгляд вниз, где одеяло приподнялось, обрисовывая его эрекцию.
Качая головой и недовольно ворча, он поднялся с кровати и двинулся в ванную. Он подумывал принять холодный душ, но на горьком опыте уже успел узнать, что это ничуть не поможет. Кроме того, каждая косточка в его теле стонала от слабости. Нехватка сна, беспокойство и это чертово возбуждение объединились, чтобы прикончить его. Так что Шеррa может не переживать на его счет, подумал Кейн, когда ступил под упругие струи воды. В конце концов, он сдохнет от этого гребаного стояка.
Работа. В течение многих лет, она заполняла собой его тоскливую, одинокую жизнь, и еще послужит ему некоторое время. Святилище Пород все страдало от нападений разных идиотов из-за слабости в обороне. Это если не вспоминать еще и проклятых Лоуренсов, которые попытались проникнуть в одно из служебных помещений. Ситуация становилась все более дерьмовой, и он уже заколебался копаться в нем и в чужих тайнах.
Одевшись, Кейн нацепил на пояс оружие и покинул комнату, мысленно пробегаясь по длинному списку различных обязанностей, требующих его внимания. Оптимизация связи, данные разведки, проверка отчетов, поступивших из различных источников в течение ночи, протоколов безопасности и регистраций за прошлые двенадцать часов от лидеров патрульных групп. Все это ложилось на его плечи.
— Как ты посмел скрыть это от меня?
Голос Рони встретил Кейна, когда он сошел вниз. Напряженность ситуации сказывалась на всех них. А принудительное заключение сводило Меринас и Рони с ума, и в свою очередь, они вдвоем доводили до ручки окружающих. Кейн скрестил руки на груди и с любопытством уставился на Рони, которая как раз что-то выговаривала Таберу, своей паре.
Для Кейна не было большего удовольствия, чем наблюдать за беспомощностью раздражительной Породы Ягуара перед любимой и отчаянно любящей половинкой.
Темноволосая красотка стояла лицом к лицу с Табером, она сжимала кулаки и, захлебываясь слезами, кричала на мужа. Табер был бледен, глядя на нее с отчаяньем.