Король внезапно поднялся со своего места, подошел к нему и взял за плечи.
– Простите, что не дали вам отдохнуть, – тихо сказал он, и Генри почувствовал странное желание привалиться головой к его груди, чтобы король обнял его, как люди обнимают детей. – Но вы пока наш единственный защитник. Я уверен, что поездка будет несложной.
Он улыбнулся, и от этой извиняющейся, доброй улыбки у Генри заныло что-то внутри. Король поймет, если во всем признаться, и не заставит его ехать. Генри уже открыл рот, чтобы рассказать про дар, про голос, про весь этот кромешный ужас, – но вдруг услышал тихий, резкий вздох. И раздался он совсем не за столом.
Генри бесшумно выпрямился и отодвинул короля в сторону. Что, если Освальд и Джоанна не смирились с поражением? Что, если явились сами или прислали кого-то подслушивать? Генри глубоко задышал, успокаиваясь, не позволяя ярости захватить его.
– Дикарь – он дикарь и есть, – громко прошептал все тот же старый придворный на ухо своему глуховатом у соседу.
Дальше Генри слушать не стал – он скользнул к окну, вслепую ударил кулаком в штору и дернул на себя того, кто скрывался за ней. Вместе со шторой.
Над куском ткани, рухнувшим на пол, взлетело такое облако пыли, что Генри чихнул. Он всем весом прижимал к полу врага, но тот притих, будто и не собирался вылезать, и Генри сам стащил с него ткань.
Эдвард сипло вдохнул и закашлялся, глядя на Генри так, словно не мог решить, отпрянуть от страха или дать ему кулаком в лицо. Больше всего Генри поразило то, что Эдвард до этого сидел настолько тихо, что даже он со своим слухом охотника не заметил его присутствия.
Король, казалось, ничуть не удивился и только покачал головой. Эдвард, не глядя на него, поднялся и пригладил волосы, будто что-то еще могло спасти его прическу.
– Прошу прощения, – церемонно сказал он и направился к двери, но на полпути развернулся и пошел обратно.
– Даже не думай, – уронил король, но Эдвард уже дошел до него и брякнулся на одно колено, как делал каждый раз, когда хотел заговорить с отцом, хотя зачем – Генри до сих пор не мог понять.
– Отец, прошу, разреши мне исполнить это поручение! Я знаю кодекс белых рыцарей наизусть и подхожу по всем пунктам, в отличие от… от нашего гостя. Я принесу тебе голову чудовища, и ты увидишь…
– Голову-то зачем? Ее же тащить тяжело, и по дороге испортится, – вставил Генри, и Эдвард подавился воздухом – или, возможно, пылью, которая еще не осела и по-прежнему сияла в лучах света.
– Иди в свою комнату, – сказал король, и Генри дорого бы дал за то, чтобы этот приказ относился к нему.