— Папа с мамой постарались, — она выпрямилась, уронив руки между широко поставленных ног.
— Тебя как зовут?
— Настя.
— Меня — Роман. Настя, зачем тебе это? У тебя, если мои придирчивые глаза меня не обманывают, все отлично, — он окинул взглядом ее фигуру.
— Хочу убрать лишнее.
— В каком месте у тебя лишнее?
— Не важно, — она ломалась и делала это с удовольствием.
— Да что такое! Сейчас каждая видит у себя лишнее, даже если у нее только кожа и кости.
— У меня… несколько килограмм.
— Ради этого ты дышишь испорченным воздухом и платишь за это?
— Я хочу похудеть.
— Я научу тебя, как это сделать. Надеваешь спортивный костюм, кроссовки, плейер, выходишь на улицу и бегаешь.
— Не люблю бегать.
— Бег можно заменить на секс.
Она смутилась, надо было рассердиться, а она рассмеялась. Ей нравилось, как он держится. А он думал: как она кончает? Чувствовал, что она умеет кончать.
Он припарковал Рейндж Ровер так, чтобы был виден вход в спортивный комплекс. Наконец, она вышла. На ней была светлая спортивная куртка, рюкзачок и джинсы такой пестрой расцветки, словно были сшиты из цветов — цветочный бриз, — очень по-весеннему. Она надела солнцезащитные очки и достала наушники.
— Настя! — окликнул он.
Она повернулась. Он тоже был в солнцезащитных очках, как терминатор.
— Наши ножки не устали?
— Устали.
— Тебе куда?
— Водный стадион.
Он кивнул на пассажирское сиденье.
— А ревнивая жена? — улыбнулась она.
— Моя жена еще только мечтает о принце на белом коне.
Она пошла к нему, покачивая бедрами.
— Предлагаешь подвезти? Просто так, бескорыстно?
— Почему же бескорыстно, корысть есть.
— Какая же?
— Вдруг че-нибудь обломится, — он ухмыльнулся.
— Не обломится, — она остановилась, но продолжала покачивать бедрами.
Через черные стекла было удобно любоваться их очертаниями.
— Не сегодня, так в следующий раз.
— Ни сегодня, ни в следующий раз ничего не обломится, — как же ей нравилась его наглая физиономия.
— Ну, когда-нибудь.
— Долго придется ждать.
— Но начать-то с чего-то надо.
— Может, у меня парень есть.
— Парень — не муж. Каждый устраивает свою личную жизнь, он по-своему, я по-своему. Потом дашь знать, у кого лучше получилось.
Она обошла машину и села, поместив себя в салон плавным движением — нога, попа, плечи. И осмотрелась, оценила. Салон наполнился сладким дурманом. Зудин спросил кивком: круто? Она улыбнулась. Черные очки разговаривали с черными очками. Он завел двигатель и тронулся.
Он подвез ее к подъезду, протиснувшись между тесно припаркованными машинами. Перед тем, как попрощаться, он попросил ее оставить номер телефона. Она продиктовала номер, сказала: «Спасибо» и вышла, взглянув на него напоследок, теперь уже не пряча глаза за черным стеклом очков.