Он старался не думать слишком много, не думать, почему это случилось, не думать обо всех тех людях, которые толпились на улицах, когда завыли сирены. Не думать о своих дочерях в доме, далеко на юге.
«Они как раз должны были ложиться спать», – подумал он, потом отбросил мысль также быстро, как она пришла. Он не мог точно сказать, почему вызвался добровольцем. Отчасти от гнева, гнева на то, что случилось с его миром, было ещё и чувство вины, но у него было неприятное ощущение, что более всего он хотел посмотреть на ад на земле и знать, что он и вправду существует. Теперь он это знал.
Он моргнул. Мир вокруг него прояснился, открывая лысый берег слева от дороги. Море синюшного цвета медленно и тяжело перекатывало волны. Кучи сочащегося вещества лежали вдоль линии прибоя. Начинался дождь, жирные чёрные капли брызгали на бронестекло. Он остановил машину и повернулся к Рашне. Парень смотрел на него в ответ сквозь запотевшие окуляры, колени подтянуты к груди. Акил кивнул.
– Сообщи остальным, что мы на дороге вдоль восточного побережья.
Секунду Рашне не двигался. Потом он разогнулся и начал щёлкать переключателями на оборудовании, заполнявшем отсек. Он воткнул провод вокса костюма в главную установку, покрутил диск, нажал клавишу и начал говорить.
– «Фонарь», говорит «Коготь».
Выброс статики последовал за фразой, потом лишь тихо шипящая тишина.
– «Фонарь», говорит «Коготь».
Статика вновь выросла, потом спала до низкого гула. Рашне начал крутить диск, повторяя одну и ту же фразу снова и снова.
– «Фонарь», говорит «Коготь».
Акил слышал надсадное дыхание парня в конце каждой передачи.
– Рашне, – позвал Акил по внутреннему воксу. Парнишка не ответил, продолжая крутить настройки вокс-установки, голос его теперь стал просительно-монотонным. Акил повернул голову, чтобы посмотреть в переднюю смотровую щель. Густой жёлтый туман навалился на стекло с той стороны.
– Их там нет, – голос Рашне был тихим, словно он говорил сам с собой. Акил повернулся к нему. Мальчик сидел, упёршись головой в вокс-установку. – Их там нет.
Потом он поднял голову, и Акил увидел мокрые дорожки на внутренней стороне окуляров паренька.
– Мы одни, – сказал Рашне, и Акил почувствовал, как мир сжимается вокруг него холодной рукой.
«Тишина» ползла вперёд сквозь мрак, клочья био-массы свисали с траков и по всей длине ствола главного орудия. Слизь и мусор хрустели и хлюпали под гусеницами. Выхлопы кашлем неслись по воздуху, консистенцией напоминавшим суп.
«Тишина» была «Покорителем», машиной, созданной для уничтожения себе подобных, она выполняла свою работу с высокомерием украшенного шрамами старого воина. Она сражалась на Креденсе, на Арзентисе IX, и получила повреждение на Фортуне. Именно это повреждение привело её на Талларн, хозяева её ушли, оставив её ремонтироваться, но без шансов на воссоединение. Брел никогда не водил «Тишину» в бой, но не сомневался в ней. Они были похожи, вылеплены из одного теста.