Глава 19. Мое первое посещение Палестины
Покидая Палестину в конце мая 1907 г[ода], я на почтовой бумаге парохода “Шлезвиг” написал следующее: “В жизни каждого человека бывает момент, который как бы гранью отделяет прошедшее от будущего. И этот в высшей степени важный “момент”, к сожалению, часто приходит незаметно, не оставляя следа. Миллион причин мешают сосредоточиться и задуматься над тем, что составляет сущность жизни; и человеческое существование продолжается точно по инерции. И сколько жизней, способных служить украшением человеческого рода, гибнут в житейской сутолоке. Сколько благородных стремлений разбивается в так наз[ываемой] борьбе за существование! Сколько мечтаний, хороших побуждений, добрых намерений остаются невыполненными благодаря так называемой житейской мудрости!”
Не будучи сионистом, я оказался одним из первых среди москвичей, посетивших [Эрец — Исраэль]. В апреле 1907 г[ода] я сел на пароход в Севастополе и на др[угой] день же был в Константинополе. Я переживал исключительное душевное состояние.
Анализ музыкального] творчества открывал передо мною все душевное и духовное величие творцов музыки. Становилось ясно, что настоящий великий композитор велик и как личность (человек). Особенно это ясно на Бетховене. И благодарное чувство к этому титану от музыки вылилось в стремление создать учреждение для всестороннего изучения лучшего, что есть в творчестве Бетховена, его предшественников и последующих композиторов.
Так назревала идея создания Бетховенской студии, которая осуществилась лишь через несколько лет. Мечта о поездке в Бонн — на родину Бетховена — меня не покидала. И вот — за год до поездки в Пал[естину] — я посетил Бонн.
Предо мною письмо, написанное 27 авг[уста] 1906 г[ода] из Бонна. Привожу выдержки из него (перевод с иврита):
“И вот я в Бонне! Место, о котором мечтал как истинный мусульманин о Мекке или как религиозный еврей о святом городе Иерусалиме. И ничто не обмануло моих надежд. Я чувствую, что не напрасно стремился сюда, не напрасно горело во мне желание увидеть этот маленький домик, в котором родился один из величайших людей девятнадцатого века… Я задумал увидеть город, наполненный духом Бетховена, и вот передо мною обычный немецкий городок. Все, что осталось в нем с тех времен, это — дом, в котором родился величайший композитор, и комната, в которой он появился на свет. И какая комната! Б-же мой! Маленькая, низкая, с маленьким окошком, выходящим на стену соседнего дома, так, что не видно даже полоски неба… Но это не помешало гиганту развернуться, и он не стал из — за этого меньше любить природу и людей! И эта стена значительнее всех красот мира. Через два дня я поднялся на гору Рассельруэ (Rasselruhe), и передо мной открылся прекрасный вид на Рейн, на Бонн и его окрестности. Бетховен часто бегал здесь в детстве. Здесь зародилась его любовь к природе, которая выразилась со всей полнотой в его произведениях. В жизни своей не встречал такого прекрасного вида. Я хотел бы сохранить в своей памяти обуревающие меня мысли и чувства и записал в свой блокнот: “Только творчество ради творчества может принести желанные плоды. В мире Бетховена я остро чувствую отвагу и стремительность. Он покоряет сердца не только как художник, но и как личность. Если бы даже он не написал ни одной ноты, он остался бы для нас исключительной личностью только благодаря истории своей жизни”.