Путь до лагеря прошел спокойно и без происшествий. Удалось даже повозку с собой притащить. Снимая с убитых форму и разбирая вещи в повозке, разведчики в сумке гефрайтора нашли пакет с документами пилотов, сопроводительным письмом и докладом. Из него стало понятно, что на хуторе размещен взвод охранного батальона, занимающегося отловом наших бойцов, почему захваченных в плен командиров отправили в Брест. Оказывается, есть специальное указание абверкоманды на этот счет. Возвращать летчикам документы я не спешил. Подождут. Все равно использовать их по специальности пока рано. Пусть руки заживут, а там посмотрим.
За время моего отсутствия народ усиленно занимался подготовкой к боям. Охрана лагеря неслась почти образцово. Мы вовремя были обнаружены и опознаны. Серега был приятно удивлен таким действом. Пришлось его разочаровать, рассказав о ночном происшествии. Нагрузив заодно разбором полетов и воспитательным процессом бойцов отряда. Тем более что ст. 193.11 Уголовного кодекса РСФСР конкретно говорила, что надо делать в таких случаях, и я собирался поступать в соответствии с ним.
«Нарушение военнослужащим уставных правил караульной службы и законно изданных в развитие этих правил особых приказов и распоряжений, не сопровождавшееся вредными последствиями, влечет за собой применение меры социальной защиты в виде лишения свободы на срок до шести месяцев, при смягчающих же обстоятельствах применяются правила Устава дисциплинарного.
То же деяние и при том же условии, если оно было учинено в караулах, имеющих посты у арестованных, у денежных кладовых и ящиков, складов оружия, огнестрельных припасов и взрывчатых веществ, а равно в караулах, имеющих особо важное государственное или военное значение, влечет за собой применение меры социальной защиты в виде лишения свободы до одного года.
То же деяние, сопровождавшееся одним из вредных последствий, в предупреждение которых учрежден данный караул, влечет за собой:
если оно было совершено в мирное время, – лишение свободы со строгой изоляцией на срок не ниже одного года;
если же оно было совершено в военное время или в боевой обстановке, – высшую меру социальной защиты,
с понижением, при смягчающих обстоятельствах, – до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет».
Собрать судебное заседание проблем не было. Все на месте. Всего-то трудов пригласить к нам с Акимовым в качестве члена суда одного из летчиков. Что мы и сделали. Заседание прошло при всем личном составе, свободном от караула. Суд был скорым и праведным. Сон на посту, конечно, предательство, и за него положена высшая мера социальной защиты, но пришлось идти на смягчение приговора. В отряде и так нехватка бойцов, а тем более тех, кто обстрелян и прошел огонь обороны и прорыва. Из крепости смогли вырваться самые отборные и удачливые бойцы, раскидываться ими не имело смысла. Бойцы уже давно простились с жизнью, борясь с врагом в крепости, поэтому спасение из совершенно безвыходной ситуации полного и надежного окружения превосходящими силами, кажущаяся свобода и безопасность в лесу сыграли с людьми злую шутку, они расслабились от длительного напряжения. По большому счету весь отряд и без того смертники. Максимальную выгоду с суда мы уже вынесли. Народ взбодрили. Напомнили о том, что не в бирюльки играем. Любое нарушение несения службы приведет к массовой гибели людей, а раз так, то приговор был не так уж и строг. Считать штрафниками до выхода к своим войскам. Свою вину они должны искупить в бою.