— Жалко же… Он мальчик совсем. А они его ведут и бьют, упадёт — бьют…
— А как ещё с врагом… — начал отец, но прервал сам себя: — Ты куда?!
…Естественно, Лулани не могла не посмотреть на Лесного Пса. Сердце у неё замирало, когда она вместе с множеством других людей старалась разглядеть на площади — кто там, в стоящей на невысоком помосте, клетке? Она готова была увидеть в самом деле лишь отдалённо напоминающее человека чудище. Проталкиваясь ближе, краем уха девушка ловила обрывки реплик:
— …пятерых убил…
— …пятнадцать, светом клянусь, и ещё одного загрыз…
— Ох, да как?!
— А вот так, зубами за глотку — и…
— Ооооооооооохххх…
— …чего ж он не шевелится?! Эй, там, вы хоть не убили его уже?
— Да дышит, дышит!
— …а на штанах — скальпы…
— …что ж с ним делать-то будут?…
— …чего таскали, прикончили бы сразу…
Лулани удалось, ввинчиваясь между людьми, пробраться ближе, к самому караулу из джаго — те посматривали на мьюри снисходительно-гордо, словно за их спиной была не клетка с одиноким пленником, а целый полк пленённых землян.
Лёжа на пластиковом полу, пленный со свистом втягивал воздух — словно задыхался — рассечёнными, распухшими губами. Запрокинутое лицо и обнажённая грудь были в засохшей крови, та же кровь пятнала пол. Лесной Пёс был одет в серые расклешённые штаны из кожи — со шнуровкой по внешней стороне — и мягкие сапоги. Рядом с ним стояла кружка с водой и лежал кусок сырого мяса.
Как раз когда Лулани оказалась в первом ряду — пленник неожиданно пошевелился. Опираясь на локти, приподнялся — и девушка изумилась.
Это был мальчик, её ровесник. Правда, кожа его была не золотисто-красноватой, как у мьюри, а тёмной от загара и почти белой там, где её обычно прикрывала одежда. Лицо — обветренное, худощавое, непривычное, у мьюри с их округлыми, мягкими чертами, не бывает таких лиц — но при этом очень симпатичное. Слипшиеся от крови длинные волосы — цвета тёмной меди, они падали на лоб и плечи. Подняв окровавленную руку, мальчик-землянин отвёл волосы с глаз и обвёл толпу гордым и безнадёжным взором, в котором и в самом деле было что-то звериное. Вокруг, увидев, что он пришёл в себя, заулюлюкали, полетели камни — один ударил мальчика в лоб, и в левый глаз его снова потекла кровь. Но он не вытирал алую струйку. Скривив чёрные, разбитые губы, он сплюнул алую струйку и снова осмотрелся — всё так же без надежды и всё с теми же вызовом и тоской.
"Не смотри!" — словно кто-то шепнул Лулани. Но было уже поздно.
Глаза мальчика-землянина — серые, не синие или карие, как у мьюри — поймали её взгляд. Именно её. Они были большими, диковатыми, полными холодного огня, в котором можно сгореть без остатка, от ненависти или любви — выбирай.