— Сейчас я кого-нибудь ссажу… — Сашка потянулся опять за "маузером", собираясь примкнуть кобуру-приклад, но Горька покачал головой:
— Стой. Всё равно же не попадёшь — далеко. И они только и хотят, чтобы мы опять в бой ввязались.
— Какой в этом смысл? — непонимающе посмотрел Сашка. Но тут же его лицо стало встревоженным: — Стоп, ты хочешь сказать, что они нас просто держат до винтокрылов?
— Именно, — Горька продолжал следить за гарцующими джаго.
— Убираться отсюда надо. — подала голос Бранка. — Если не можем драться, то бежать-то можем!
— Куда? — криво усмехнулся Горька. — Назад?
— Почему назад, дальше, через долину…
— Сомова, не будь дурой, — прямо сказал Горька. — Оглянись. Если посмотришь внимательно, то увидишь пять кэмэ открытого луга, голого, как зад этих самых джаго, — Горька покачал головой. — Как только они поймут, что мы отсюда сбежали — а поймут они это быстро! — то доскачут сюда, расположатся тут и завалят нас на этом самом лугу из плазмомётов. Вон, на вьюках вижу два.
— Да, там мы будем, как движущиеся мишени, — Сашка потёр лоб и процедил: — Обложили ведь, сволочи… Бежать — нельзя, оставаться на месте — нельзя. Побежим — прикончат, останемся — пришлёпнут. Мат.
Он медленно обвёл взглядом весь свой отряд. Похоже, что многолетние гонки со смертью всё-таки подходили к концу. Очень обидно, кстати, подходили. Они сами влезли в ловушку. "Интересно, когда закончится война?" — подумал Сашка.
Пока он хмуро рефлексировал, Горька что-то явно соображал. Потом спросил неожиданно:
— Саш, помнишь корриду?
— Как сейчас, — не без яда отозвался тот. Подумал и добавил: — Вообще-то помню. А что?
Горька сорвал веточку, закусил её крепкими зубами. Глаза превратились в ироничные щёлки.
— Так что коррида? — спросил Сашка нетерпеливо, подгибая ногу, чтобы добраться до пристёгнутого к ботинку ножа.
— А то коррида… Эти всадники — красная тряпка. Мы — бык. Винтокрылы — матадор. Что бык обычно делает на арене?
— Ну-у-у… бросается на красную тряпку, — ответил Сашка. — Что же ещё?
— Или? — Горька через плечо оглянулся на всадников. Свист пуль в листве уже никого не тревожил — все они шли слишком высоко, да и как иначе-то — снизу вверх?
— Что за ерунду вы обсуждаете? — нетерпеливо вмешался Мирко.
— Подожди, — улыбнулся ему Горька и кивнул Сашке: — Ну так что же ещё бык-то делает?
— Может быть, бежит? — пожал плечами Сашка.
— Бежит, — согласился Горька. — Послушай, Саш, а если вдруг предположить идиотскую вещь: что случится, если быки узнают, для чего красная тряпка?
Несколько секунд Сашка смотрел в глаза Горьке. Потом он вдруг улыбнулся, но глаза его стали внезапно из злых и отчаянных холодными и жестокими. Проведя рукой по своему "хвосту", Сашка тихо сказал: