— Это самая грандиозная находка после черепа! А может, и значительнее черепа! Папа ужасно рад! — Она заглядывала ему в глаза, и Николай, чтобы не обижать ее, выдавил улыбку. Радость Митчелл-Хеджеса трогала его мало.
В сущности, эта Анна была милой барышней и ничем не заслужила его пренебрежения. Просто ему вдруг все опостылело.
Он обнял ее за плечи и легко чмокнул в макушку. Анна зарделась и, мгновенно повеселев, поспешила к отцу.
Густая тьма накрыла лагерь. Далеко в вышине сверкали холодные звезды, а в палатке Митчелл-Хеджеса подмигивала им походная лампа. Они распили бутылку вина, которую шеф извлек из запасов, и теперь мирно коротали вечер.
Ах Пуч стоял посреди стола. Анна что-то рисовала в альбоме, Митчелл-Хеджес курил, любуясь находкой. Николай, Кук, Джонатан и Мартин Райт, пожилой, сильно пьющий отставной военный, которого Митчелл-Хеджес потащил в экспедицию то ли в качестве телохранителя, то ли ради услуги его жене, играли в вист. Почти семейная идиллия. Вот только мысли Николая этой мирной картине никак не соответствовали.
Чем дольше он смотрел на находку, свою находку, тем сильнее зрело в нем недовольство. Ради чего он работает в этой экспедиции? Слава? Деньги? С какой стати он терпит придирки Митчелл-Хеджеса? Три месяца сидения в джунглях — чего ради? Для собственного удовольствия, ради сомнительной страсти к новым впечатлениям? Никакой страсти Николай больше не испытывал, были только неудовлетворенность и необъяснимое раздражение. Его сердили абсолютно все — от добродушного весельчака Кука до ершистого майора. Больше всего его сердил сам Митчелл-Хеджес. Самодовольное вытянутое лицо и вечно висящая на губе трубка раздражали так, что минутами хотелось врезать ему кулаком в челюсть.
Что это с ним? Николай потряс головой. Заболел он, что ли? Или это проделки жрецов майя? Ни в какие проклятия он, естественно, не верил, но вот то, что эти хитрецы могли намазать божка какой-нибудь гадостью, которая воздействует на психику, вполне допускал. Он уже наслышан, что индейские шаманы и знахари — большие мастера морочить людям головы с помощью трав и листьев; нужно только знать, что рвать.
Николай от природы был человеком добродушным. Подобные приступы раздражительности были ему совсем не свойственны.
Может, последовать примеру майора и напиться?
— Майор Райт, плесните и мне вашего бренди, будьте любезны.
Анна подняла голову от рисунка и с тревогой взглянула на него.
Следующего роббера Николай уже не помнил. Начав пить, он больше в этот вечер не останавливался.
Во сне уродливый костлявый старик рос, набухал, нависал над Николаем. У старика были налитые кровью глаза и пересохшие губы.