Увесистый кирпич со свистом приземлился на голову, выбив напрочь все мысли. Вот тебе и бомба, которая дважды в одну воронку не падает…
— И я действительно знаю, как надо охранять людей, — добил меня Даня, и вдруг развернул лицом к себе. – В родном мире я работал в частном охранном агентстве.
Абзац. Полный и конкретный. Вот почему поведение Данилы кардинально отличалось от поведения местных жителей, вот откуда его пренебрежение к условностям. Я растерянно хлопала ресницами, пытаясь найти хоть какие-то слова, а он довольно улыбался, глядя мне в глаза.
— Шрам на боку, это от пули, да? — неожиданно охрипшим голосом спросила я, вспомнив сцену у колодца.
— Заметила? – светлая бровь изогнулась. — Кстати, мне понравилось, как ты тогда смотрела на меня, – ой, нет, не надо говорить таким низким голосом, чёрт, у нас серьёзный разговор!..
— Стоп, — я зажмурилась и тряхнула головой, упёршись ладонями ему в грудь. – Ты всё Аристарху рассказал?!
— А он меня прямо спросил, — усмехнулся Даня. — Я не видел нужды притворяться. И, да, Полечка, я слышал, как ты тогда ночью играла на гитаре. У меня сразу закрались сомнения, но я решил подождать, и понаблюдать ещё. Ну и, ты не очень умело врала, когда объясняла, почему До сих пор не замужем.
Глухо застонав, закрыла лицо ладонями и почувствовала себя полной дурой. Ощущение, что эти двое, советник и Данила, сговорились. Но зачем, микросхему мне в печёнку, я вообще ничего не понимаю!! Боже, какой пассаж, выражаясь высоким стилем… Тихий смех, и Даня отнял мою руку.
— Ну что, точки расставлены, теперь поговорим о нас? — не сводя с меня весёлого взгляда – хотя ума не приложу, чего тут весёлого… — он коснулся губами моих пальцев.
Я и не знала, что они у меня До такой степени чувствительные, однако. Пискнув, попыталась отнять ладонь, но кто ж мне позволит…
— З-зачем? — отвела взгляд, не зная, куда себя девать. — Даня, всё хуже некуда, ты сам видел…
— Да мне фиолетово, что я там видел, — его губы обхватили мой палец, и язык нежно пощекотал подушечку, вызвав у меня судорожный вздох. – Меня трудности никогда не останавливали. Я встретил тебя раньше, – следующий палец, и я чуть не превратилась в кусочек стремительно тающего на сковородке масла. — И отступать не собираюсь.
— Ты никто в глазах остальных, — с трудом собрала мозги, которые уже расплавились, и функционировать напрочь отказывались, в кучу. — Тебе никто не позволит приблизиться ко мне…
— Да-а? — его голос приобрёл глубокие бархатистые нотки, от них здравый смысл спешно ушёл в бессрочный отпуск по состоянию невменяемости. – А я ни у кого спрашивать не буду, Малинка моя.