Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило (Ландер) - страница 252
Инструкция по организации и проведению радиоигр
Окончательное решение принималось лишь после завершения радиоигры, при этом учитывалось стремление двойников быть полезными контрразведке, степень их откровенности, инициативность и ряд других факторов. Нормативные документы по ведению этих оперативных мероприятий издавались с расчетом исключения возможности ухода от возмездия действительно опасных преступников. Теоретически агентов полагалось перевербовывать только при соблюдении пяти обязательных условий:
1. Явка с повинной должна быть действительно добровольной, а не вынужденной или запланированной по легенде.
2. Агент дал подробные показания о себе и о других агентах.
3. Показания агента не вызвали сомнений.
4. При допросах других агентов не выявилась его изменническая деятельность в лагерях, разведшколе или на оккупированной территории.
5. Агент переброшен через фронт не ранее чем за 2–3 месяца до явки с повинной и имеет хорошую зрительную память.
При невыполнении хотя бы одного из перечисленных условий после допроса агенты передавались военным трибуналам для вынесения приговора. Безусловно, в особо ответственных ситуациях, суливших серьезные оперативные выгоды, иногда поступали иначе. Как видим, в случае с Тавриным пункт 3 не выполнялся, о чем вспоминает в своей книге и Тарасов. Однако данная ситуация была и в самом деле исключительной, и на это следовало закрыть глаза. Показания арестованного агента относительно полученного им в «Цеппелине» задания с учетом масштаба объектов покушения нельзя было не то что проигнорировать, но даже воспринимать скептически. Все сомнения следовало отложить на будущее. Ведь в пользу серьезности намерений немцев говорило буквально все: и необычные компоненты экипировки агента, и уникальность доставившего Таврина и Шилову самолета, и совпадение некоторых сообщенных ими на допросах деталей с общей обстановкой. Это сейчас мы можем спокойно и непредвзято оценивать достоверность показаний, неторопливо высказывать критические мнения о подготовке и оснащении агентов, негативно отзываться о плане покушения. А в сентябре 1944 года прямой обязанностью органов госбезопасности являлось стремительное и даже, возможно, неадекватное реагирование на обозначившуюся угрозу жизни Верховного Главнокомандующего и еще трех высших лиц из советской иерархии. И такая реакция действительно последовала, как видно из совершенно экстраординарных мер безопасности в форме разыскных и заградительных мероприятий, предпринятых в Москве и ее окрестностях в ожидании второй или даже третьей групп террористов, поскольку никто не мог гарантировать, что СД не продублировала первую пару агентов-боевиков.