Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило (Ландер) - страница 258

Данное сообщение стало последним, принятым Шиловой от СД. Она выходила в эфир еще в течение целого месяца, но связь не устанавливалась.

При анализе содержания радиограмм «Цеппелина» становится очевидным, что на протяжении всего периода радиообмена немцы воодушевляли свою мини-резидентуру, но не более того, а также настойчиво пытались выяснить судьбу пропавшего экипажа «Арадо» и обстоятельства его крушения. Ни один новый агент не был направлен на связь, ни один тайник для них не закладывался, никаких адресов и явок немцы не давали. В общем, «Руссланд Норд» вел себя именно так, как ведут все разведслужбы мира, когда выявляют работу своих агентов под контролем противника, но в попытках продлить их жизни изображают полное доверие к радиообмену и одновременно не раскрывают свои секреты. При этом изначально было совершенно понятно, что едва-едва обученная работе на ключе и спотыкавшаяся чуть ли не на каждой второй группе Шилова не смогла бы безнаказанно пребывать в эфире весь остаток 1944 и весну 1945 года. В СД прекрасно помнили и о неудовлетворительной подготовке агента, и о его эффектной, но не эффективной экипировке, и о частых успехах советской радиоконтрразведки. Немцы фактически отправляли Таврина и Шилову на заклание, они явно ожидали появления передатчика «350» в эфире под контролем советской стороны.

Начальник 3-го (разыскного) отдела 3-го Главного управления МГБ СССР полковник В. Н. Пуминов, утвердивший постановление о списании дела «Э» № 308 в архив

Как ни прискорбно, следует констатировать, что радиоигра через передатчик «Туман» фактически провалилась, в ее ходе «СМЕРШ» не достиг ни одного позитивного для себя результата. Правда, позднее контрразведчики упирали на то, что «Туман» оказался успешным, поскольку создавал у «Цеппелина» ложное представление о продолжении миссии боевиков и тем самым удерживал его от заброски новых террористов. Предположение хотя и не лишено некоторого резона, но, увы, было сделано уже в спокойные послевоенные годы и потому является всего лишь пропагандистским ходом. А в деле радиоигры никакие подобные намерения не зафиксированы, ее цели стандартно формулировались как вызов на нашу сторону германской агентуры с последующими арестами, а также выявление явок других германских агентов. Впрочем, в войне разведок неудача радиоигры была делом обыденным, причиной для упреков она никоим образом служить не может. Главное заключалось в том, что особо опасный террорист был арестован, пусть и не контрразведкой, а милицией, а успехи в радиоигре могли стать приятным, но не обязательным дополнением к первой победе.