Но Гуров снова возразил:
— В принципе на сотую процента вероятности не могу исключать и этого. Однако в большей степени убийства могут быть ритуальные, из мести, или заказные. В данном случае насчет ритуального убийства сомневаюсь, а вот заказное… Да, этого исключать никак нельзя. Но и заказные — категория тоже весьма широкая, если учитывать причины заказов.
С миной крайней озабоченности на лице Крячко хмуро проворчал:
— Тебя послушать, так к этой банде нам вообще никак не подступиться! Зацепок для ее идентификации — ноль, мотивы — непонятны, на что они «заточены» — нам вообще неизвестно… Сам-то ты хоть какие-то идеи на этот счет имеешь?
— Имею, но мне самому они кажутся хлипенькими и неубедительными, — огорченно вздохнул Лев. — Наша главная зацепка — сказанное Пятыриным. Если разгадаем эту шараду, то банду возьмем, как говорил гайдаевский Лелик, «без шума и пыли».
— А если нет? — с подначкой спросил Станислав.
— Тогда — дело худо… Тогда может получиться что-то наподобие безнадежной ловли неуловимого маньяка.
Поморщившись, Станислав с язвительным смешком прокомментировал:
— Это как в истории с неким Оноприенко, патологическим убийцей и садистом, который устроил резню на Украине в восьмидесятые-девяностые годы? Не дай бог нам такого «подарка»!
— Я читал об этом… Кошмарная история! — согласился Свечников. — Оноприенко, кажется, местами совершения убийств собирался на карте Украины выписать крест? Только вот не помню, чем все это закончилось.
— Ну, насчет креста он ляпнул на суде, чтобы, скорее всего, порисоваться перед публикой… — грустно усмехнулся Лев. — Я бы назвал это дело полным провалом украинской милиции. Его ведь несколько раз задерживали и, толком ничего не проверив, отпускали. Был даже случай: кто-то его отпустил всего за десятку, хотя знал, что это — убийца. Зато потом, когда «припекло», стали хватать всех, кто под руку попадется. Одного парня «ревнители закона» даже запытали до смерти. Идиотизм высшей марки!
— Но его же, этого Оноприенко, вроде бы приговорили к расстрелу?.. — без особой уверенности предположил майор.
— Приговорили, да… Но ЕС надавил на Кучму, и он приговор привести в исполнение не решился. Он же тоже метил в «цеевропейцы»! Поэтому Оноприенко умер в тюрьме где-то уже в двухтысячных. Нет, Станислав Васильевич, Оноприенко — это не наш случай. Я думаю, что если нашим «клиентам» где-то что-то еще удастся сотворить, то это — точно! — станет их «лебединой песней». Если только слово «лебединая» применимо к этим тварям.
— Будем надеяться… — Крячко с трудом подавил зевок. — Что-то вымотался я сегодня — голова как деревянная. Ну, а исходя из наших сегодняшних результатов, что запланируем на завтра?