Выступление Гурова слушателями было воспринято неоднозначно. Часть аудитории (в основном такие же, как и он сам, практические работники уголовного сыска) мнение Льва активно поддержала громкими аплодисментами. А вот «теорехтики», как их именовал Гуров, отчасти явили кислый вид несогласия, а кое-кто и категорически с ним не согласился. Некий кандидат наук от правоведения режущим ухо визгливым голосом в своем выступлении упрекнул его в «эпатировании социально-бытовых проблем», связанных с «проявлениями банальной уголовщины».
Когда в перерыве Лев подошел к председательствующему совещания — одному из замов министра с генеральскими погонами — и попросил еще пару минут для внесения уточнений, тот, приятельски хлопнув его по плечу, махнул рукой и пробасил:
— Ле-е-ев Иванович! Да будет вам горячиться-то! Ваше выступление аудитория приняла очень одобрительно, оно будет доведено до соответствующих структур — Минюста, профильного комитета Госдумы и так далее… Не обращайте внимания на этого… Как его? Личинина. Я и сам знаю, что он сноб и зануда. Его тут никто не любит. Он всех уже достал своим трибунным позерством. Но как правовед, он считается одним из лучших, поэтому его сюда и делегировали от Института проблем прикладного права.
— Уж не этот ли Личинин был автором дурацкой идеи наказывать взяточников и казнокрадов наложением штрафа? — язвительно рассмеялся Лев.
— Лев Иванович! Вы, что называется, попали «в яблочко», — развел руками генерал. — Именно он и придумал такую норму. Да, действительно он! Благодаря ему у наших хапуг одно время было прямо-таки райское житье. Теперь их опять начали сажать. Но он с этим не смирился — во всех либеральных СМИ то и дело «сорит» всякими интервью, эссе, теоретическими статейками. Так что, Лев Иванович, скрестили вы шпаги с матерым либеральным оппонентом!
— Я бы скорее назвал его не матерым, а махровым… — сердито парировал Лев, с трудом сдерживаясь, чтобы не подкрепить мнение каким-нибудь звучным народным эпитетом.
…Садясь в машину, Гуров усмехнулся — ну и поездочка у него выдалась! И семинар оказался каким-то излишне напряженным, даже нервозным, и обратный путь не обошелся без приключений. Неожиданно из его кармана донеслось пиликанье телефона, выдающего мелодию: «Милая, милая, милая, нежный мой ангел земной…» Это означало, что звонит его жена, Мария Строева, ведущая актриса одного из лучших столичных театров. В ее голосе проскальзывали нотки беспокойства:
— Лева, ты все еще едешь, все еще в дороге?
— Нет, счастье мое, уже прибыл. Но, понимаешь, наш драгоценнейший Петр Николаевич по мне очень соскучился и поэтому попросил первым делом, прямо с вокзала, заскочить к нему. Думаю, это ненадолго.