Колдер протянул руку, но не накрыл ладонью ее грудь, как она ожидала, а намотал на руку ее длинные волосы. Дейдре запрокинула голову, не дожидаясь рывка.
Колдер вплотную приблизился к ней. Она не могла не почувствовать, что он возбужден.
– Что вы сделали со мной, Дейдре? – прожигая ее взглядом, хрипло произнес Колдер. Она слышала муку сомнений в его вопросе.
Я полюбила вас, только и всего. Должно быть, она была единственной женщиной, нет, единственным человеческим созданием, которое его полюбило, раз он не смог распознать в ней это чувство. Мелинде от него был нужен титул, Фиби – обеспеченная спокойная жизнь.
Но как такое могло случиться, что никто до нее, ни одна женщина не поняла, чего он стоит? Не разглядела в нем одинокого подранка, погибающего без любви? Дейдре и сейчас все помнила так, словно это было вчера: ярко освещенный бальный зал, заполненный нарядной толпой, и чувство, будто ее ранили в сердце, когда она увидела одиноко стоящего в конце зала Брукхейвена.
Но чему она удивляется? Может ли она похвастать тем, что хотя бы у одного из ее многочисленных поклонников возникло желание заглянуть вглубь, увидеть то, что скрывается под миловидной оболочкой? Лишь этот мужчина, ее муж, с неприкрытой болью в глазах всматривался в нее, пытаясь найти ответ на вопрос, который не мог высказать словами.
Он думал, что ему нужны ее покорность, ее тело. Но это могла ему дать любая женщина. И лишь Дейдре могла предложить ему нечто большее: свое сердце.
Колдер смотрел на гордую, вызывающе красивую женщину, что так эффектно предлагала ему себя.
Она лишь пытается отвлечь тебя. Она не хочет тебя. Она любит другого.
Да поможет ему Бог. Колдеру было уже все равно.
Не сдавайся.
Брось выделываться!
Победит он или проиграет, уступит, проявив слабость, или подомнет под себя и заставит покориться – все уже было неважно! Колдер был во власти одной стихии: похоти.
Больше всего на свете он сейчас хотел эту женщину.
И он возьмет то, что хочет.
Дейдре вскрикнула, ударившись спиной о стену, и тут же Колдер всем телом прижал ее к стене и, обхватив ее лицо ладонями, стал целовать жадно и страстно, и никак не мог утолить свою жажду, словно путник, вышедший к источнику из раскаленной пустыни.
Дейдре отвечала на его поцелуи с отчаянием обреченности. Ей очень хотелось доказать ему, что она его любит, что ему не надо брать ее силой, что она с радостью сама отдаст ему все, что бы он ни попросил. Ладони его соскользнули с ее щек и сомкнулись вокруг горла. Дейдре подставила губы его поцелуям, словно говоря: я в вашей власти, господин. Делайте со мной, что захотите.