Девочка устремила на нее голодный взгляд.
– Вы ее видели? – в этом вопросе было неподдельное изумление, словно вплоть до этого момента Маргарет не вполне была уверена в том, что ее мать действительно существовала.
Или, возможно, ненастоящей была не мать Маргарет, а сама Дейдре.
Дейдре осторожно подвинулась ближе к девочке, механически переставляя серебряные щетки на туалетном столике.
– Мне тогда было всего шестнадцать. Я гуляла в Гайд-парке. Погода была чудесная, и все старались выйти из дома и насладиться погожим деньком. Леди Тесса позволила мне приехать на несколько дней в Лондон, и мы с гувернанткой не смогли усидеть дома.
Мы прогуливались по дорожке, когда я увидела леди Брукхейвен в открытом экипаже с… – с ее любовником, тем самым, с которым она сбежала всего через несколько дней, – с подругой. Она улыбнулась мне, когда проезжала мимо. Она кивнула, словно королева. Я помню, что подумала, что она самая красивая леди в обществе. Такая молодая и красивая, и у нее есть все, о чем может мечтать женщина: прекрасный муж, замечательное поместье…
– И я.
– И прелестная дочка, хотя, имей в виду, в то время я не знала о тебе. – У нее было все, о чем может мечтать женщина, и эта дурочка отказалась от всего, что имела, ради актера! То, что она ради него бросила свою единственную дочь, в итоге это спасло Маргарет жизнь, не добавило Дейдре уважения к Мелинде. Даже Тесса не дошла до такой низости!
Дейдре скользнула взглядом по немытым волосам девочки, после чего вернулась к перекладыванию щеток.
– И какие волосы! Ну, мне не зачем все это тебе рассказывать, ты и так ее прекрасно помнишь. Они были черные, как ночь, а на солнце отливали в синеву.
Дейдре вздохнула в неподдельном восхищении.
– Я помню, что тогда подумала: будь у меня такие волосы, я за ними тщательно ухаживала бы: мыла, расчесывала.
Маргарет довольно долго молчала, угрюмо глядя на ободранные носки ботинок.
– С волосами у вас все в порядке.
Дейдре чуть заметно улыбнулась.
– Спасибо, ты очень добра. У тебя тоже в этом смысле будет все в порядке… когда-нибудь.
Маргарет пробурчала что-то неопределенное, слезла со стула и направилась к двери. У двери она обернулась.
– Я думаю, что нет ничего страшного в том, чтобы вы пожили в маминой комнате, раз вы ее знали.
Дейдре поймала себя на том, что гнев отошел на второе место, уступив сочувствию, Мегги. Если судить по тому, как Брукхейвен относился к дочери, то он едва ли был чем-то лучше Мелинды. И за свое пренебрежительное отношение к собственному ребенку он должен ответить.
И для этого необходимо было кое-что предпринять. Например, написать нотариусам из конторы Стикли и Вулфа о том, что ей все же понадобится наследство в ближайшее время.