– Алекс? Что происходит?
Он чувствовал отдушку флердоранжа духов своей матери, видел плоский овальный флакон, но почему же при этом ему представляется другой флакон и вспоминается аромат других цветов?
– Я… почувствовал аромат. У меня возникло какое-то смутное воспоминание о фиалках.
Она пожала плечами.
– Есть духи под названием «Апрельские фиалки», кажется. «Ярдли» вроде бы. Я пробовала, но у меня от них болит голова.
– «Ярдли», – пробормотал он, обдумывая это слово, потому что оно показалось ужасно знакомым.
– Это на Бонд-стрит, дорогой, – пробормотала она.
– Извини. У меня, кажется, стали чаще появляться вспышки памяти.
Она моргнула.
– Думаю, это должно было случиться. Надеюсь, это принесет тебе облегчение. – Несмотря на оптимизм в ее словах, в голосе Сесили не было уверенности.
– Да, не считая того, что в воспоминаниях есть люди, мама. Люди, которые могут заполнить промежуток времени, когда меня считали пропавшим без вести.
– Ты кажешься очень обеспокоенным.
– Да. Что, если я был… Ну, с кем-то?
– С той, кто душилась «Ярдли», ты имеешь в виду? Снова красный платок, не так ли? – Она посмотрела на него с раздражением. – Ты обещал.
– Кто-то аккуратно сделал этот платок. Его назначение слишком очевидно. Извини, мама, но мне кажется верхом нелепости пытаться закрывать на это глаза, – сказал он, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сомнение, которое отразилось на ее лице, сомнение в том, что та, кто пользуется «Апрельскими фиалками» и вырезает сердца в носовых платках, подходит для Уинтеров по социальному статусу.
– Ладно, давай просто поговорим об этом, но потом я уже никогда не буду поднимать этот вопрос. Я хочу закрыть эту тему. – Она громко вздохнула. – Что можно предпринять, чтобы узнать об этом побольше?
Алекс почувствовал прилив восхищения своей матерью, которая была справедлива, как никто другой.
– Я очень много об этом думал и пришел к выводу, что есть только одно место, куда можно пойти. Мне кажется, я должен вернуться туда, где я его нашел. Это единственная исходная точка, которая у меня есть.
– Ты имеешь в виду доктора Кавендиша?
– Я имею в виду Фитча и его магазин на Севил-роу.
Она покачала головой.
– Иголка в стоге сена, Лекс. И чревато проблемами с твоей планируемой женитьбой.
– Мама… А что, если я уже женат?
– О господи! – Она выглядела искренне потрясенной.
– Я могу жениться на Пен незаконно. Ты ведь не хочешь, чтобы двоеженство вошло в историю семьи Уинтер?
Как правило, добродушное выражение лица Сесили омрачилось беспокойством.
– Нет, разумеется, нет. Мне до сих пор как-то не приходило в голову, что ты действительно мог жениться.