* * *
Алекс проснулся с тупой головной болью и вспомнил о бренди, выпитом накануне вечером. Телефонный звонок заставил его заскрипеть зубами, и он сел на кровати, понимая, что все еще во вчерашнем костюме. Звонила Пен, чтобы попросить об одолжении.
– Я уже отправила конверт в твой клуб с водителем. Если будешь в городе и сможешь доставить его, это спасет меня от лишней беготни, – сказала она.
– Конечно, я могу сделать это за тебя. – Он зевнул. – Что насчет сегодняшнего вечера?
Он выслушал ее идеи вечерних развлечений.
– Мне кажется, я что-то не в настроении для шоу, – ответил Алекс, приготовившись услышать неизбежное мягкое ворчание. Он знал, что она хотела пойти в театр, но не мог даже думать об этом и предложил альтернативу: – Как насчет нового джазового клуба, о котором ты мне говорила?
– Ты имеешь в виду «Мюррей»?
– Точно, – ответил он. – Мы могли бы выпить там, а затем поехать в отель «Сесил»?
– Хорошо, – одобрила она. – Алекс, я слышу, что ты еще сонный. Не забудь об оплате. Я обещала.
– Завезу во второй половине дня, – пообещал он.
– Спасибо, увидимся в семь, дорогой. Я заеду за тобой на такси. Я тебя люблю.
Алекс положил трубку и моргнул, думая о том, как легко она говорит о своей любви, в то время как он все еще не решается ответить ей тем же. Он понимал, что причиняет ей боль, но его мать хитро подытожила: «Пенни терпелива, как крокодил».
Он снова снял трубку и позвонил, чтобы подтвердить свой визит на Севил-роу. Сегодняшний день казался ему важным после вчерашнего решения: переломный момент. К полудню он сможет отпустить прошлое. После сегодняшней встречи с Фитчем, в ходе которой он, скорее всего, не узнает ничего, что помогло бы ему распутать тайну его прошлого, он просто отпустит его и позволит ему улететь прочь, как воздушному шару.
Он сидел, прислонившись спиной к потертой коже двуколки, и наблюдал еще одно холодное лондонское утро. Было сухо и достаточно холодно, чтобы пошел снег, и он заметил, что в витринах магазинов начали появляться рождественские украшения. Новый год манил, и, возможно, новая жизнь.
Экипаж подъехал к Севил-роу, и Алекс увидел место, где он очнулся в окружении толпы зевак. Его щеки покраснели от этого воспоминания, и он был рад, что двуколка остановилась. Алекс вышел на тротуар и заплатил кучеру. Когда он повернулся к входу в «Андерсон и Шеппард», Персиваль Фитч уже улыбался ему с верхней степени лестницы.
– Доброе утро, господин Уинтер.
– Доброе утро, Фитч. Надеюсь, у вас там хорошо растоплен камин.
Джонатан Элтон вернулся, выполнив какое-то поручение, и вошел вслед за Алексом. Он вздрогнул и подул на руки.