Господин Зима (Пратчетт) - страница 178
— ЧТО Ж, ТОГДА ЛАДНО.
Фигли хлынули в трухлявую лодку со свойственным им пылом и криками: «Раскудрыть!», «А хде в этом круизье наливают?» и «Да мы прям в открытом Стиксе!»*. Роланд осторожно последовал за ними, поглядывая на перевозчика.
Незнакомец в плаще вооружился огромным веслом, и лодка отчалила от берега. Плаванье сопровождалось скрипом и, к величайшему отвращению перевозчика, пением. Ну, то есть чем-то вроде пения, поскольку песня исполнялась во всех возможных ритмах и безо всякой мелодии:
>
— ЗАМОЛЧИТЕ'
— ЭТО ПРАВДА НЕВЫНОСИМО'
— Господин Заядло! — окликнул Роланд, пока они рывками продвигались к дальнему берегу.
— Чегой?
— Скажите, почему рядом со мной сидит сырная голова, обёрнутая клетчатой тканью?
— А, эт’ Хораций, Тупа Вулли дружище. Он те не докучёвывает?
— Нет. Но он пытается петь.
— Ну, все плесневелы сыры мал-мал с мелодией.
— Мнянням мням мняммням! — выводил Гораций. Лодка ткнулась в берег, и перевозчик поспешно выбрался из неё.
Явор Заядло вскарабкался по кольчужному рукаву Роланда и прошептал юноше на ухо:
— Бежи, когда я сказану!
— Но я могу заплатить перевозчику, — возразил Роланд, похлопав себя по карману. — У меня есть деньги.
— Чегой? — ужаснулся Явор Заядло, словно в жизни не слышал ничего столь безумного и опасного.
— У меня есть деньги, — повторил Роланд. — Переплыть Реку Мёртвых стоит два пенса. Это старая традиция. Два пенса кладут на веки покойнику, чтобы он мог заплатить перевозчику.
— Ишь, какой умный-заразумный ты у нас, — сказал Явор Заядло, когда Роланд уронил медные монетки в костлявую ладонь перевозчика. — А четыре пенса прихватить не смекнул, а?
— В книге было сказано только про два. Мертвецы берут с собой два пенса.
— Ах-ха, мож, им и довольно, — согласился Явор Заядло. — Они-то возвертаться не думают!
Роланд оглянулся на реку. На берегу, который они покинули, сверкали оранжевые загогулины.
— Господин Заядло, когда-то я был в плену у Королевы эльфов, — сказал он.
— Ах-ха, я бум-бум.
— Я провёл там целый год, но мне казалось, что прошло всего несколько недель. Только эти недели тянулись целую вечность. Там было так… скучно, что спустя какое-то время я всё позабыл. Я не помнил уже ни как меня зовут, ни что чувствуешь, когда солнце гладит кожу, ни какова на вкус настоящая еда.
— Ах-ха, мы бум-бум, мы ж тебя оттудова и выволочили. Ты спасибов так и не сказанул, ну дык ты всё больше не при мозге был, так что мы не в обидах.
— В таком случае позвольте мне поблагодарить вас теперь, господин Заядло.
— А, пустяковины. Прозабудь. Рад был подмогнуть.
— У Королевы были ручные… твари, они кормили твои сны, пока ты сам не умрёшь от голода. Ненавижу тварей, которые отбирают то, что составляет суть других. Я хочу убить их, господин Заядло. Всех убить. Высасывая воспоминания, они высасывают самого человека. Без воспоминаний мы — ничто.