А однажды, вытирая пыль, Тиффани уронила череп «Енохи»…
…и неожиданно узнала о госпоже Вероломне гораздо больше, чем та согласилась бы открыть кому бы то ни было.
Тем вечером, когда они ели тушёную фасоль (чёрную, разумеется), госпожа Вероломна сказала:
— Ветер крепчает. Скоро пора выходить. В такую погоду я высоко не полечу. В окрестностях могут болтаться странные твари.
— Выходить? Мы куда-то идём? — спросила Тиффани.
Обычно они все вечера проводили дома, и поэтому каждый вечер тянулся целую вечность.
— Да, идём. Сегодня ночью будут танцевать.
— Кто?
— Вороны в темноте ничего не разглядят, а сова растеряется в суматохе, — продолжала ведьма. — Мне понадобятся твои глаза.
— Кто будет танцевать, госпожа Вероломна?
Тиффани любила танцы, но здесь, в горах, их, похоже, не устраивали вовсе.
— Идти-то недалеко, вот только буря скоро нагрянет.
Пришлось смириться, что госпожа Вероломна ничего не скажет. Но её слова разожгли любопытство Тиффани. Кроме того, размышляла она, будет очень познавательно увидеть тех тварей, которых сама госпожа Вероломна считает жуткими.
Конечно же, по такому случаю госпожа Вероломна решила надеть свою остроконечную шляпу. Тиффани терпеть не могла, когда её наставница это делала. Приходилось стоять перед старухой и смотреть на неё, не отводя взгляда, а в глазах делалось щекотно, потому что ведьма использовала её вместо зеркала.
К тому времени, когда они поужинали, ветер уже завывал в лесу, словно дикий тёмный зверь. Стоило приоткрыть дверь, как он рванул её на себя и вломился в комнату, аж нити основы на ткацком станке загудели.
— Вы уверены, что нам надо идти? — спросила Тиффани, пытаясь закрыть дверь.
— Да как ты можешь! И думать не смей, будто я не пойду! Кто-то должен смотреть на танец! Я ни разу его не пропустила! — Госпожа Вероломна была вся какая-то взвинченная, вся на нервах. — Мы должны идти! А ты должна одеться в чёрное.
— Госпожа Вероломна, вы же знаете, я не ношу чёрное, — сказала Тиффани.
— Нынешняя ночь требует чёрного. Наденешь мой плащ. Не тот, который лучший, а тот, что чуть поплоше.
Это было сказано с истинно ведьмовской твёрдостью, как будто госпоже Вероломне и в голову не могло прийти, что её ослушаются. Ей было 113 лет. Уйма времени, чтобы отточить мастерство непререкаемости. Тиффани не стала спорить.
Не то чтобы я что-то имела против чёрного цвета, думала Тиффани, надевая плащ, чуть поплоше лучшего, просто это не моё. Когда люди говорят, что ведьмы ходят в чёрном, они на самом деле имеют в виду, что чёрное носят старухи. И вообще, я же не наряжаюсь в розовое и всякое такое…