Нет!
— Вернись ко мне в голову, — мрачно сказала она. — Когда ты болтаешься вокруг, это слишком отвлекает. Быстро.
— Тогда я войду с затылка, — сказал Дальний Умысел. — Так будет менее…
Тиффани почувствовала укол боли, и тут же что-то у неё в голове изменилось. И она подумала: «Что ж, могло бы получиться и менее аккуратно».
Ладно. Давай подумаем. Давай-ка мы все подумаем.
Она посмотрела на руки, извивающиеся, как водоросли под водой, и принялась размышлять: я как бы во сне, но, похоже, это не мой сон. Я на корабле, и корабль вот-вот разобьётся об айсберг, изображающий меня.
Снежинки мне нравились больше.
Чей же это сон?
— К чему это всё, Зимовей? — спросила она вслух, а Дальний Умысел, сидя где-то в своём укромном логове в глубине её разума, заметил: «Нет, ты только подумай! Даже облачка пара от дыхания видно!»
— Это предостережение? — крикнула она. — Что тебе нужно?
— Будь моей невестой, — ответил Зимовей. Слова не прозвучали, они просто обнаружились в памяти.
Тиффани впала в отчаяние.
«Ты ведь знаешь, это всё происходит не на самом деле, — сказал Дальний Умысел. — Но может оказаться, что оно — тень того, что происходит на самом деле».
Не надо было позволять матушке отсылать Явора Заядло…
— Раскудрыть! — раздалось у неё за спиной. — А ну, кажи мне те такелажи!
И тут же поднялся обычный гвалт:
— Не такелажи, а такелаж, ты, тупитл!
— Нды? А по мне их тут до малакучи!
— Эй, Фигль за бортом! Туп Вулли бултыхнулся!
— Вот повалень! Грил я ему: токо одну намотку на глазь!
— А он всё йо-хо-хо, да хо-йо-йо…
Фигли высыпали из двери каюты за спиной Тиффани и волной хлынули на палубу. Явор Заядло остановился перед ней и отдал честь.
— Звиняй, припозднякнули мал-мала. Намотки на глазья с ходу сыскнуть не могли, — отрапортовал он. — Стиль же ж надо блюдить.
Тиффани потеряла дар речи, но только на мгновение. Она показала на приближающуюся ледяную гору:
— Надо сделать так, чтобы корабль не врезался в этот айсберг!
— И всегой-то? Нае проблеме! — Явор Заядло посмотрел на высеченную изо льда великаншу и ухмыльнулся: — У ней твой носяра, ах-ха?
— Сделай же что-нибудь! Пожалуйста! — взмолилась Тиффани.
— Жратс, мэм! Звиняй, есть, мэм! Ребя, а ну кыкс!
И Фигли стали трудиться как пчёлки, хотя пчёлки не носят килты и не орут через слово: «Раскудрыть!» Может быть, именно потому, что они умели так много вложить в одно-единственное слово, они сразу поняли приказы Весёлого Капитана. Фигли затопили палубу, роясь, как… рой. Под дружные вопли «Отличный табачок!» и «Раскудрыть!» таинственные канаты наконец натянулись, паруса повернулись и наполнились ветром.