Кивнула. Эти вопросы были своего рода разминкой, подготовкой к самому главному. Бег на месте. Растяжка. Разогрев мышц.
Через пару вопросов тетка сдалась.
– Себастиан был твоим парнем, Майя, – сказала она внезапно. Это был не вопрос, а констатация факта. Я не была к такому готова. Фраза прозвучала слишком банально. Интересно, будет ли она показывать фотографии убитых, как это всегда происходит в кино? Рассыплет их по столу, как карты? Нарисует контуры тел на листе бумаги? Аманда, Самир, Себастиан, Кристер, Деннис.
Я зажмурилась. И он возник передо мной. Его глаза видели меня насквозь. Его руки творили с моей кожей волшебство. Его тело, твердое и мягкое, жесткое и нежное, его аромат, его тяжесть на мне, ощущение, с которым он в меня входил… Прежде всего тяжесть его тела. До того момента, как они забрали его у меня. Унесли его тело.
Себастиан, думала я. Она хочет, чтобы я говорила о Себастиане. Только о нем.
Нет, подумала я. Только кивать. Ничего не говорить.
– М-м.
Keep your ’electric eye on me babe, Put your ray gun to my head, Press your space face close to mine, love.
Только ничего не говорить. В голове гудело. Я сжала голову руками, боясь, что она лопнет. Себастиан все время слушал любимую музыку отца.
И когда мы впервые поцеловались (не в детском саду, а по-настоящему), он назвал меня Милой Мэри-Джейн (Sweet Mary Jane). Я тогда не знала, что это тоже слова из одной из любимых песен его отца. Я как раз села на мотороллер и нацепила шлем. Он произнес эти слова и протянул мне косяк, который курил. Нижняя губа была влажной от слюны. Я покачала головой. Я знала, что мама с папой следят за нами из окна и не понимала, почему он их не боится. Спасибо, нет. И тогда он поцеловал меня. Наклонился вперед, раздвинул мне губы языком. Оторвавшись от меня, он сунул косяк мне в губы.
– Майя, – прошептал он. Я затянулась, не закашлявшись. Он дал мне сделать три затяжки, а потом снова поцеловал. Я курила травку и целовалась всего в нескольких метрах от родителей.
Что я могла сказать полицейской? Что он был моим бойфрендом? Или бывшим бойфрендом? Они бы все равно ничего не поняли.
Он часто надевал на меня наушники и включал любимую музыку отца, а потом начинал целовать меня, гладить, обнимать, не мог от меня оторваться, не мог разжать объятий, не мог меня отпустить.
Был ли он моим бойфрендом? Этот вопрос не нуждается в ответе.
– Я сказала ему, что больше не могу, – прошептала я едва слышно. – Что это должно закончиться.
Ведь именно это я и сказала на нашей последней прогулке? Или только подумала?