– Да, но, может, можно обратно?
– Да кто ж двойника обратно отправляет?
– Какого двойника? Почему вы меня так называете все время?
– Да ты ж двойник, Катя. То есть наши боги сильны, но не настолько, чтобы людей из чужих миров безнаказанно воровать, поэтому они делают двойников. Первая Катя-то, поди, живет как жила, знать не знает ни о тебе, ни о нашем мире. А ты появилась тут… Внешне как она, до последней черты, с ее памятью и прошлым, только впереди у тебя все иначе, все другое. Некуда тебе возвращаться, к чужой судьбе не примажешься. Она теперь сама по себе, ты – сама по себе.
Ух ты, а плащик полезный, мягкий. Не дал сильно о пол удариться, когда ноги подкосились. Не думай, не думай обо всем этом. Потом будет время, пострадаешь еще, наплачешься всласть, а сейчас на повестке стоит другой вопрос.
– Если я его не найду, как мне жить? То есть в любом мире главный вопрос – на что?
Грамадий шумно вздохнул.
– Ой, вижу, умаялась ты от новостей, побелела вся, совсем прозрачная стала. Не ушиблась? Вставай и слушай. Давай вот что сделаем. Хочешь искать своего суженого – ищи. Пристроим тебя в АТМа, будешь его искать, а заодно и делу какому-нибудь полезному обучишься, чтобы сама по себе смогла жить.
– Но я разве колдунья? – с робкой надеждой спросила я.
Очень хочется уметь… да все уметь! Взмахнуть рукой, чтобы появился терем с расписными ставнями да столом-самобранкой.
– Нет, какая ты колдунья, – разрушил он мои мечты.
– Но как можно меня в Академию тогда?
– Но ты ж двойник, Катя. Наш князь Гораславский несет за вас, иномирян, ответственность. Будет заботиться о тебе, пока нужно, в Академию пристроит, не сомневайся.
– Хорошо бы…
– А АТМа! Там не только колдуны, там много разных мастеров обучается. Что вот ты умеешь делать? Лечить умеешь?
– Не-а, – растерянно ответила я. – Не умею. Я училась на финансового аналитика.
– Это что такое?
– Лицо, анализирующее финансовые активы с целью определения их инвестиционных характеристик и выявления неправильно оцененных активов, – пробормотала я заученное определение. Так нелепо звучало!
Грамадий покивал, будто повторял мои слова про себя. Потом крякнул:
– А! Смотритель казны то есть?
– Ну, не знаю.
Бог его знает, как у них тут это называется.
– Все-все, понял. Тока к казне тебя все одно никто не допустит. А раз больше ничего не умеешь, будешь детям грамоту преподавать. Будешь?
– Буду, почему нет.
Детей я люблю, особенно со стороны посмотреть и поумиляться.
– Дело хорошее, правда, в АТМа не очень в почете. Там все больше боевые колдуны да ведуны тайные в чести.