Горбун толкнул Керна к одному из стульев. Керн заметил, что у здешних стульев низкие спинки, не мешающие крыльям сидящих. Он сел и с надеждой взглянул на человека в красном. И тут произошло то, что Керн никак не ожидал услышать.
Герд протянул свой кинжал на ладони, указал на него свободной рукой и проворчал: «Кай». Затем шлепнул по ножнам на поясе, сказал «Кайен» и сунул в них кинжал, не сводя прозрачных глаз с Керна.
Неожиданно для себя, Керн рассмеялся. Отчасти от облегчения, потому что, как только они оказались в комнате, горбатый Герд перестал тыкать острие кинжала ему в горло. А отчасти потому, что только что происшедшее никак нельзя было понять иначе, как урок языка...
Ночью Керн ненадолго проснулся. В окне виднелись чужие звезды. Керну показалось, что кто-то заглянул ему в окно, но тут же он сонно понял, что никто бы не сумел улететь бесшумно. А он ничего не слышал. Тогда он снова уснул и во сне увидел в окне Элию, которая оперлась пальцами о подоконник и улыбалась ему в звездном свете, а ее лицо было окрашено в кровавый цвет.
Целых две недели он не видел никого, кроме Герда. Светлые, почти прозрачные глаза на темном лице стали ему знакомыми, и постепенно низкий голос горбуна стал произносить понятные слова. Герд оказался терпеливым и неутомимым учителем, а язык был очень простым, созданным для простой культуры. И Керн изучал его столь стремительно, что начал уже ловить подозрительные косые взгляды Герда, а затем, стоя у двери, подслушал странный разговор на лестнице между Гердом и Элией.
— Мне кажется, он шпион, — гортанным голосом сказал горбун.
— Шпион, который не говорит на нашем языке? — рассмеялась Элия.
— Он изучает язык слишком уж быстро. Я только дивлюсь, Элия... Гора хитра.
— Тихо, — ответила Элия.
Но после этого Керн начал притворяться, что знает язык хуже, чем было на самом деле.
Гора. Он думал о ней долгими часами, когда оставался один. Гора, нечто странное, цвета облаков, высотой до небес. Она явно не была каким-то обычным природным явлением, раз здешние люди говорили о ней, понижая голос, с затаенным страхом.
Еще две недели Керн ждал, слушал и учился. Как-то раз ночью, когда в окно заглядывали безымянные звезды, он почувствовал, что его разбудило нечто постороннее внутри него, и испугался. Но это странное чувство тут же исчезло, слишком быстро, чтобы понять, что это было, или хотя бы запомнить. Мутация? Продолжение изменений, суть которых нельзя угадать? Керн решил об этом не думать.
А на четырнадцатую ночь Керн увидел Сон.
Он практически не думал о Брюсе Халлэме, Куа и остальных. Подсознательно он не хотел о них вспоминать. Это был его мир, а другие мутанты здесь были чужие, фальшивые ноты в здешней гармонии. Да, здесь его подстерег али опасности, может быть, даже смерть, но это был мир крылатых людей, его мир.