Она никогда не говорила со мной в таком тоне. Но что она здесь забыла, родственница по погибшему супругу?
- Лера, пойди сделай укладку, твою мать, и оставь меня в покое!
- Девочка моя, - от этой острозаточенной ласки ее волшебного тембра альфа-сирены по стенам защитного купола, хранителя моей душевной боли, проходит сокрушающий ударный разряд. - Я отсюда не уеду. Если ты считаешь ниже своего достоинства нажать на кнопку, я вызову скорую, полицию и пожарных. Вряд ли тебя это сильно заденет, но местная пресса соскучилась по сенсациям. Хочешь славы? Совладелица благотворительного фонда госпитализирована с алкогольным отравлением! Юлия Кравицкая на грани суицида! Жена вице-консула спивается!
Головная боль усиливается. Я вглядываюсь в серый экран. Даже при таком качестве изображения Лерка выглядит на миллион долларов, дождь ей не помеха. Злость за внезапное вторжение деактивирована волнами апатии. “Хрен с тобой”, - шепчу одними губами, стукнув по кнопке. Ладонь прошибает болезненной отдачей, но мне все равно. Нет боли соразмерной той, что сжигает меня изнутри час за часом.
Шум заехавшего в гараж автомобиля, мелодичный голос Валерии, которая отвлеклась на телефонный звонок… Я смотрю в стену, так как начинаю осознавать, насколько жалкой выгляжу на ее фоне.
Не могу сказать, что я запустила себя. Каждое утро было подчинено привычному ритму, выработанному годами, до автоматизма. Контрастный душ, умывание и увлажняющий крем, идеально чистые и уложенные в прическу волосы, быстрое посещение гардеробной, чтобы выбрать наряд - даже если я не собираюсь никуда отлучаться и никто меня не увидит, неизменный макияж. Я продолжала это делать даже с уходом Алекса, зная, что весь день буду пить виски и курить в попытке забыться. Как назло, сегодня внезапный приезд Леры нарушил этот привычный ритуал. Волосы растрепаны, глаза заспаны, платье измято до неузнаваемости. Сама же экс-мадам Кравицкая великолепна.
Ровные изгибы каре-боб, даже дождь не нарушил идеальную геометрию стильной укладки. Нереально гладкая загорелая кожа лица без намека на какие-либо морщины, глаза по-кошачьи подведены искусной рукой визажиста, отчего кажутся еще более голубыми, припухлость соблазнительных губ смягчает их непримиримо жесткую линию. Жакет из голубой норки небрежно накинут на плечи поверх длинного черного платья, массивное колье с широкими элементами под закрытую стойку горловины довершает образ самой утонченной леди, которую я когда-либо знала. Тонкий шлейф эксклюзивного парфюма раскрывается букетом, щекочет подзабытым ароматом рецепторы обоняния.