Удар мерзкого озноба едва не качнул меня вплотную к лицу Марко Витича, я даже ощутила приятные нотки дорогого лосьона после бритья. Мне не надо было гадать, что вызвало разряд противных искр, аукнувшихся слабостью в коленях. Достаточно было опустить глаза, скользнуть боковым зрением по фигуре мэра и пережить секундную кому от его пронзительного взгляда. Бездушный сканер угольной черноты с внимательным прищуром не ослабил своего давления, даже когда он заметил, что я украдкой за ним наблюдаю. Готова поспорить, он даже не вздрогнул и не удивился – вряд ли его сердце забилось быстрее, запустив цепь общих наших воспоминаний в этот момент. Зато я едва не заскулила в голос, осознав, насколько жалкой выгляжу с испуганным взглядом и приоткрытым ртом. Мне не оставалось ничего другого, кроме как расправить плечи и повернуться к нему всем корпусом, сохраняя на губах приветливую улыбку хозяйки мероприятия. Я похлопала Марко по плечу, успев проговорить что-то вроде «встретимся на фуршете», и тут же испытала прилив облегчения, когда Герман Бойко закрыл от меня Лаврова, так успешно разорвав наш зрительный контакт. Я была готова обнять его в этот момент.
Между тем гости начали занимать свои места в амфитеатре. Я взяла с подноса бокал шампанского, сделав официанту знак далеко не уходить – мне хватило одного глотка, чтобы вернуть бокал обратно и занять свое кресло в первом ряду. Я даже перебросилась парой слов с прокурором, сидящим по правую руку, испытав острое разочарование оттого, что Герман не сел рядом, а сразу поднялся на трибуну. Потому что соседнее с пока что пустующим креслом занял Дмитрий Лавров.
Мои пальцы, вцепившиеся в подлокотники, едва не побелели. С сердцем, отплясывающим контемп, я повернула голову в его сторону, встречая пронзительный и невозмутимый взгляд с запредельно близкого расстояния.
- Господин мэр. – Мой голос даже не дрогнул, как и улыбка, не покинувшая губ. Плевать, что внутри я несколько раз за секунду замерзла и сгорела заживо в пламени тревожного предчувствия. Мой страх сегодня не дано увидеть никому.
- Юлия Владимировна, - четкий абрис сжатых губ едва заметно дрогнул в сухой ленивой улыбке безоговорочного победителя, а моя сетчатка взорвалась фантомной болью от проникающих клинков взгляда цвета потемневшего эспрессо. Я едва заметно кивнула, приложив палец к губам, и указала взглядом на трибуну, на которой Бойко как раз принялся зачитывать свою речь.
Я не разобрала ни слова. Это было равносильно состоянию приговоренной к долгой и мучительной смерти – сидеть под клинками прессующего взгляда человека, который мог меня уничтожить одним движением ладони. Напрасно я успокаивала себя, что ничего мне не угрожает, что прошлое похоронено семь лет назад. Я подсознательно пыталась расшифровать значение темного рентгена на поверхности пылающей кожи. Его взгляд как раз не предвещал мук ада, нет, он даже выбивал из колеи своим показательным равнодушием. Почему же я продолжала вжиматься в спинку кресла и дрожать, готовая закричать ему в лицо при огромном скоплении свидетелей? Еще час, и я потеряю над собой контроль, полосну ногтями по этому холеному загорелому лицу местного мефистофеля с требованием оставить меня в покое!