Мне показалось, что и сердце у меня как бы тверже стало, и воля железнее. Я Ленке это все равно продемонстрирую. Как? Подумаю. Пацану с мягким сердцем и слабой волей — нельзя. Девчата сразу крест поставят. Известно.
«Меню подростка» и прогорклые орехи для ума
Я, честно скажу, пытался и раньше в школе характер проявлять, потому что осторожно мечтал стать офицером. А военным характер твердый надо иметь! Но классная не поняла моих намерений. На родительском собрании выдала моей матери:
— Ваш Кирилл стал неуправляемым! Упрямый, грубый, раздражительный, — высказывала она. — Надо что-то делать!
— Да все они такие, — вступалась за меня мать рыжего Дениски, который, в общем-то, тоже балбес. — Переходный возраст, трудные подростки.
Она работает воспитательницей в детском доме и, наверное, знает, что говорит.
— Вы знаете, не надо обобщать, — строго повела головой в сторону Денискиной матери классная.— Я педагог со стажем, всякое было. Я понимаю, субъективные трудности, физиология и все такое. Кирилл такой худой, дерганый, всклокоченный, и потом. прыщами своими озабочен.
Хорошо, хоть она не сказала, что я заморыш.
— Кстати, ваш Денис тоже не подарок, — перешла классная на Дениса.— Возможно, родителям надо подумать о сбалансированном питании. Подойдете после собрания, я вам дам соответствующую информацию. Обратите внимание, что у нас район йододефицитный. Это отражается на умственных способностях. Элементарно орехи грецкие детям своим давайте.
Мать тогда спешила после родительского собрания в долбаный завмаговский офис — полы мыть. Сунула листок в сумочку и только поздно вечером вспомнила о нем. Это была ксерокопия «Меню подростка». Там завтрак, обед полноценный, ужин легкий и два перекуса: яйца, фрукты, орехи, сок, молоко, мясо, рыба, овощи, творог, кефир, снова мясо. Ну, ни фига себе! У меня аж слюнки потекли.
А мать сидела над этим драным листом и беззвучно плакала.
— Ма, не плачь, — сказал я и больше ничего не мог выдавить из себя.
— Ты уроки сделал, мучитель? — спросила она сквозь слезы.
Я не хотел окончательно расстраивать мать и, конечно же, соврал:
— Да сделал, сделал. Нам мало задавали.
Мама вдруг тихо, глядя мимо листка с «Меню подростка», запела старомодную, кажется, времен моего деда Кирилла песню:
Ты, река ли моя, чиста реченька,
Серебром ключевым ты питаешься.
От истоков струишься отеческих,
Меж камней-валунов извиваешься.
А у меня на уме почему-то закрутилась иная:
Девочки и мальчики, дуры и обманщики..
Дурацкая, но прикольная песенка мешала думать: что мне предпринять, как раздобыть этот паразитский сыр, мясо, рыбу? Может, и правда, поумнею после орехов и сыра, начну хорошо учиться? Тут я еще озадачился: а что сама мать есть в обед на работе? Чай, бутерброд с маргарином? Ну, у нее в отделе такие фифы сидят — все на понтах. Там с маргарином лучше и не показывайся — запрезирают.