– Ну, врун первой гильдии, давай кайся, что ты умолчал и для чего обманул товарища майора-полковника!
– Я его не обманывал, – сразу ответил я. – Не все рассказал, не все выводы изложил, но не обманывал. Этот господин услышал от меня то, что очень хотел услышать.
– Что убийства ни как не связаны с возможной подставой наших войск? – уточнил Зимин.
– Именно!
– Ладно, сыскарь хренов, теперь удиви нас своей дедукцией, – нахмурился от чего-то Барон.
– Извольте. Последнего сектанта, скорее всего, завалили два типа в монашеских рясах, предположительно католических. За несколько дней до убийства аналогичные личности приходили к будущей жертве. Между ними состоялся разговор. Сути разговора установить не удалось, но жертва была сильно напугана. Рискну предположить, что с предыдущими покойниками также беседовали «монахи», которые потом их и завалили.
– Петрович, – Барон вопросительно смотрел на Зимина.
– Сашка прав, – кивнул тот. – «Северяне» установили, что как минимум в четырех случаях рядом с храмами крутились «монахи», а в двух случаях «монахи» беседовали с будущими покойниками.
– Далее. Убийства были совершены в строгой последовательности в соответствии с инструкциями, описанными в «Молоте ведьм».
– Ты нашел книгу? – перебил Барон.
– Ты это про опус тех двух садистов-монахов? – уточнил Петрович.
– Нет, – ответил я Барону. – Да, – пояснил Зимину.
– На чем же основана твоя уверенность? – спросил Зимин.
– Я нашел книгу в Интернете. Судя по всему, покойных тупо кололи на признание, что они еретики. А как только те признались в этом, их и завалили.
– Мда, – протянул Зимин, – с такой манерой задавать вопросы, мало кто признается в чем-либо ином…
– В связи с тем, что я практически сразу отмежевался от идеи «компрометации нашей армии», то начал копать в иных направлениях.
– И что накопал? – светским тоном поинтересовался Барон.
– Нас развели!
– В смысле?! – не понял он.
– Давайте ударимся об теорию уголовного права.
– Ну, ударься, – усмехнулся Зимин.
– Для полноценной картины преступления нам нужно: объект, объективная сторона; субъект, субъективная сторона и мотив. Объект наличествует, объективная сторона тоже. Субъективная сторона – яснее ясного, субъекты преступления, допустим, ясны, но не пойманы. Остается главное – мотив.
– Саша, – крякнул Зимин, – ты сейчас с кем разговаривал?
– Неприятное ощущение, да, Петрович? – спросил у Зимина Ивлев.
– Вы о чем, отцы-командиры? – не понял я.
– Видишь ли, Саша, – прокашлялся Барон, – всю жизнь мы знали больше, чем наши подчиненные. А сейчас ты, поганец мелкий, продемонстрировал знания, которых нет у нас. Обидно, да!