финансирования, поскольку государство не осмеливается признаться
избирателям, что тем следует платить больше налогов, если они хотят получать
первоклассную медицинскую помощь. Кроме того, человечеству сегодня
угрожают и другие проблемы – посерьезнее болезней.
Вернувшись в Ньюкасл с вновь обретенной верой в собственное будущее, я
прочитал первый номер журнала под названием «Эколог». В нем было полно
мрачных предсказаний о том, что случится с планетой, если человеческая
популяция продолжит экспоненциальный рост. Листая страницы журнала, я
задумался: не слишком ли эгоистично с моей стороны будет стать врачом и
исцелять других, чтобы исцелить себя? Пожалуй, должны быть и другие, причем
более эффективные – хотя и куда менее эффектные, – способы, позволяющие
сделать мир чуточку лучше, чем работа хирурга. И вынужден признать, я так до
конца и не отделался от мысли, что убежденность в собственной значимости
частенько развращает врачей. Мы крайне легко становимся самодовольными
снобами, твердо уверенными в своем превосходстве над пациентами.
Через несколько недель после возвращения из Лондона я, по-прежнему
работавший больничным санитаром, стал свидетелем того, как оперировали
мужчину, который в пьяном угаре разбил окно рукой. Осколки стекла повредили
ее, и она навсегда осталась парализована.
* * *
Второй женщиной, которая, сама о том не ведая, сыграла ключевую роль в моей
жизни (правда, уже на закате моей карьеры нейрохирурга), стала директор по
медицинским вопросам нашей больницы. Однажды главврач отправил ее
поговорить со старшими нейрохирургами. И неудивительно: мы славились
заносчивостью и несговорчивостью. Мы держались особняком и игнорировали
нелепые правила. А меня, пожалуй, считали главным нарушителем порядка. Она
пришла в комнату отдыха нейрохирургов – ту, где стояли купленные мной
красные кожаные диваны, – в сопровождении нашего коллеги, чья должность,
если мне не изменяет память, называлась «руководитель отдела оказания услуг
отделения нейрохирургии и неврологии» (или как-то иначе, но не менее
абсурдно). Он хороший человек, не раз спасавший меня от неприятных
последствий, к которым могли привести мои вспышки гнева. На сей раз он вел
себя весьма официально, как и полагалось по такому случаю, в то время как
директор по медицинским вопросам явно слегка нервничала: в конце концов, она
собиралась отчитывать восьмерых старших нейрохирургов больницы. Она
присела на диван и аккуратно поставила огромную розовую сумку на пол рядом с
собой. Руководитель отдела оказания услуг нашего отделения произнес короткую