— После многих лет позора и страдания впервые свет проник в мое омраченное сердце, — наконец, промолвил он с печальной важностью, — мог ли я ожидать, что царица вспомнит про меня и хоть на склоне лет разрешит мне вернуться в Иверию? Но признаюсь тебе. Тяжел был для меня гнев царя, еще тяжелее бегство с родины, но самое лютое для меня — воспоминание о несчастном, загубленном царевиче Демне. Кровь его пала на нас и свела всех моих родичей в могилу.
Он замолчал, и в келье опять наступила тишина. Мерцанье лампад, крепкий аромат трав и полумрак углубляли чувство отрешенности от жизни, усиливали тяжесть безмолвия. Но Гагели не торопил Липарита, видя, как трудно ему даже мысленно вернуться к прошлому, и терпеливо ждал его признания. Когда он сел и обратился к своему собеседнику, Гагели заметил, что он стал совсем иным, чем был в начале их встречи.
— Страшно открыть уста после долгого молчания, — тихо начал Липарит, — и касаться событий, скрытых от нас во мгле времени. Как тебе и многим известно, царевич Демна воспитывался в семье моего брата — Иванэ Орбелиани, который надеялся через него получить доступ к власти. Демна, воспитанный в духе противления своему дяде и усиления княжеских родов, однако, про себя таил совсем иные мысли и вполне сочувствовал тому, что делал Георгий. Когда Иванэ поднял восстание, то мятежники вместе с Демной заперлись в Лорийской крепости, а меня отправили просить пощады у азербайджанского правителя. Юный царевич стремился к примирению с дядей, а Ивана хотел насильно удержать царевича при себе, чтобы иметь в его лице орудие против царя и привлечь на свою сторону народ. Вынужденный скрывать свои намерения Демна тайно ночью покинул крепость и направился к лагерю, где находился командующий войсками царевич Сослан, надеясь найти у него защиту. Опасаясь измены и предательства, Демна не взял с собой никого из приближенных, кроме оруженосца. Он не знал, что по приказанию Иванэ за каждым его шагом следили, чтобы не допустить его перехода к Георгию. Оруженосец, боясь нападения, предпочел ехать с ним глухими горными тропинками, но в одном из ущелий они были внезапно окружены вооруженными всадниками, которые потребовали, чтобы царевич следовал за ними. После отказа Демны они обнажили мечи, и завязался жаркий бой, где никто не мог, кроме оруженосца, оказать помощь несчастному царевичу, оказавшемуся в горах без всякой защиты. Когда Демна был вышиблен из седла и тяжело ранен, его подхватили всадники и скрылись вместе с ним, навеки похоронив в горах тайну своего злодеяния. Обо всем этом нам рассказал оруженосец, которого мы нашли уже истекавшего кровью и который вскоре после того умер на наших руках. Он был уверен, что никто из царского лагеря не знал об их выходе из крепости, никто не мог преследовать царевича, Я шел на помощь с войсками, но по дороге до нас дошли слухи, что мятежники сдались Георгию. Иванэ ослепили и бросили в темницу. Услыхав эту грозную весть, я повернул с войском обратно и с двумя сыновьями бежал в Персию. Бог будет судить Георгия за его деяния, нас же постиг суд земной.