В январе 1927 года в «Голосе правды» появилась статья В. Стпичыньского под знаменательным заголовком — «Воеводский посланник в роли нового Азефа». Тогда был предан огласке тот факт, что один из лидеров Независимой крестьянской партии С. Воеводский являлся работником II Отдела Главного штаба в национальном реферате. Этот скандал закончился заседанием в маршальском суде. В другой раз, в ходе польско-советской войны, противники Юзефа Пилсудского обвинили заместителя руководителя II Отдела Министерства военных дел капитана Кароля Полякевича в связях с коммунистами. Начатое расследование не подтвердило обвинения, однако руководитель II Отдела полковник Богуслав Медзиньский должен был уйти в отставку. С другой стороны, после майского переворота считалось, что стаж службы в военной разведке является превосходным стартом для политической или управленческой карьеры в санацийной Республике. Особенно претенциозно оппозиция оценивала роль и влияние II Отдела Главного штаба на политическую и государственную жизнь II РП. Согласно Т. Новиньскому, работнику предвоенной «двойки»:
«С мая 1926 года, и прежде всего с 1930 года, II Отдел был только формально рабочим органом Главного штаба, как бы включенным в его организационные рамки. В действительности под этим военным флагом ему выпала роль и задача успешной организации, действовавшей в масштабе всего государства… Таким образом, начальник Главного штаба только теоретически распоряжался II Отделом, а его результатами пользовался Генеральный инспектор Вооруженных сил». В действительности II Отдел во главе с его шефом полковником Тадеушем Пелчыньским и руководителем Разведывательного отдела полковником Стефаном Майером был конспиративной организацией МИДа и реализатором приказов министра этого ведомства — Юзефа Бецка и его клики. В польской послевоенной историографии проблема специальных служб II РП представляется односторонне. Большинство историков не предавало значение вопросу влияния деятельности этих служб на ход событий в истории внутренней и внешней политики государства.
После 1944 года в отечественной историографии все больше начал доминировать марксистский подход к истории, что повлияло на выбор исследовательской проблематики, методологию и интерпретацию исторических явлений и событий.
Наука стала активно заниматься исследованием истории рабочего движения, много внимания уделялось общественной и экономической истории, классовой борьбе. В так понимаемой исследовательской программе не было места для представления полицейского института, военной разведки и специальных структур охраны границы объективным путем. Ученые пользовались только архивным наследием этих институтов в целях раскрытия уровня репрессий и инвигиляции прогрессивных политических и общественных движений. Юзеф Лавник в своей работе «Полицейские репрессии в отношении рабочего движения в 1918–1939 гг.» отметил: «Направление политики государственных властей в отношении рабочего движения и ее реализация органами безопасности в отношении партий и организаций как легальных, так и нелегальных будут существенным вкладом, дополняющим образ тогдашней борьбы рабочего движения».