Что-то смутно шевельнулось в моем подсознании.
Незнакомец смотрел на меня своими темными глазами. Одну секунду, две секунды, бесконечно долго.
— Что ж, так я и думал, — произнес он наконец.
Действовать.
Делать то, что следует делать.
Собираюсь, сжимаюсь в кулак. Отметаю все, что не на пользу ситуации.
В этом состоянии мне нет равных, ничто и никто не имеет шансов против меня.
Я действую. Я действую.
Всегда.
Присутствие этого человека — все равно, что жжение или зуд под гипсом, в таком месте, куда нипочем не проникнешь. Я стояла посреди комнаты, он стоял напротив. Мы не смотрели друг на друга прямо, но зато и не выпускали друг друга из виду.
Я не отводила взгляда от гравюры с изображением парусника, которую Констанция много лет назад подарила нам с Филиппом, она теперь висела в гостиной, хотя никогда мне не нравилась, и внимательно я рассматривала ее, наверное, в первый раз. Но в немыслимой этой ситуации она помогала мне держаться.
День уже клонился к вечеру, до того я в панике набирала телефонные номера, но мой ужас из-за создавшейся ситуации только увеличивался. Постепенно мне стало ясно, что от мнимого Филиппа избавиться будет не так-то просто. Особенно после того, как я перед включенными камерами фактически признала в нем своего мужа. Например, Бернарди, сотрудник кризисного штаба, с которым я вчера коротко встречалась, сегодня меня попросту отшил. Разумеется, личность Филиппа установлена в результате всесторонних проверок. Но если у меня все-таки возникли сомнения — пожалуйста, на той неделе Бернарди найдет для меня время.
Сомнения! Честное слово, так и сказал: «сомнения». Как будто речь шла о чем-то совершенно безобидном, а не о жизни и смерти.
Ханзен то ли скрывался от телефонных звонков, то ли его действительно не было на месте.
Так вот, мы с незнакомцем молча стояли друг против друга, а я все пыталась сообразить, каким должен быть мой следующий шаг. Разумеется, я не хочу звать полицию к себе в дом. Не сказать, что мы очень знаменитая семья, нет. Но мы действительно богаты, и мне совершенно не хотелось, чтобы пресса разнюхала о чем-то вроде скандала и принялась его раздувать.
Стоял солнечный день в разгаре лета, а у меня мороз по коже. Я стискивала зубы, чтобы они не стучали от холода. Наискось, через стекло, солнечные лучи достигли паркета, крошечные пылинки танцевали в лучах, подобно эльфам на лесной полянке. Лучше уж понаблюдать за ними, чем глядеть на этого человека. Лицо его с этими странными, будоражащими глазами на свой необычный лад красиво. Кто знает, что творится за этим лбом, что повидали эти глаза. Как я радовалась, что Лео сейчас не дома.