А Тибо уже наполнил водой кастрюлю и поставил ее на огонь. Повидимому, огонь был очень сильный, потому что вода быстро закипела, и над кастрюлей поднялся пар. Фокусник нагнулся и стал пить кипящую воду прямо из кастрюли. Потом он подставил пригоршни, Тибо плеснул кипятком, и Гудэн обмыл этим кипятком свое лицо.
Затем он взял железную палку, положил ее на жаровню и, когда она раскалилась докрасна, стал играть этим раскаленным железом, прижимая его к щеке, вкладывая в рот и проводя им по волосам.
Наконец он надел цилиндр и приготовился к апофеозу. Он должен был взойти на костер.
Фокусник вступил на железный лист, лежавший на сцене. Тибо разложил костер и, поджег. Пламя и дым окутали Гудэна с ног до головы. И вдруг раздался взрыв…
Берберы в ужасе повскакали с мест. Но пламя потухло, дым поднялся кверху — и фокусник, сняв цилиндр, церемонно раскланивался с публикой.
V. Любопытство мсье Треву.
На следующее утро Гудэн со своими спутниками был уже в дороге. Их караван, состоявший из верблюдов и мулов, войдя в долину реки Шелиф, направился к северу — к побережью Средиземного моря. Гудэн сидел на муле. Рядом с ним — тоже на муле — ехал чиновник министерства — Треву, сопровождавший его из Парижа. Треву говорил о событиях вчерашнего дня.
— Ваш фейерверк произвел на берберов потрясающее впечатление. Признаться, я сам любовался вами, когда вы стояли на костре — в этой шумихе бенгальских огней и громе петард. Берберы теперь не сомневаются в том, что вы действительно великий волшебник. Но скажите, пожалуйста, как вы разделались с этим марабутом, который хотел вас застрелить? Мне это кажется непостижимым…
Гудэн вынул изо рта сигару и усмехнулся.
— Да, это был опасный момент… Но я к нему подготовился. Я влил в формочку для пуль немного расплавленного воска, смешанного с сажей, так что он имел цвет свинца, и подержал его в формочке, пока он не застыл, — и у меня получилась пуля, по внешнему виду не отличимая от настоящей. Затем я сделал точно такую же вторую пулю и наполнил ее кровью из своего пальца. Дальнейшая процедура требовала большой ловкости рук, — заряжая пистолеты, я на глазах зрителей подменил пули, и тот пистолет, из которого стрелял марабут, оказался заряженным пустой восковой пулей, а тот, из которого стрелял я, был заряжен пулей с моей кровью.
— Это очень ловко! — восторгался Треву. — Вы по праву заслужили название великого волшебника!.. Но что вы сделали с этим несчастным Геркулесом, который не мог поднять ваш маленький сундучок? Бедняга совсем обалдел и куда-то бесследно исчез, — после такого позора он боится показаться на глаза своим соплеменникам.