Сильва издала потрясенный звук.
Глаза Шепота стали еще круглее.
— Ты… хочешь сказать, если девочка не будет исполнять ритуал, Леди умрет?
Огонек вспыхнул в холодном воздухе вечера. Запах горелой плоти был даже сейчас, я не знала, уйдет ли он когда-нибудь.
— Она сказала, что обрывки ее в этих крошечных светящихся существах. И ей нужен ритуал, чтобы удерживать ее там. Не знаю, умрет ли она. Но, думаю, тогда разлетятся ее обрывки, и их больше не выйдет собрать. Это хуже смерти.
Молчание затянулось. А потом Сильва уткнулась лицом в ладони, ее плечи дрожали. Я обняла ее рукой.
— Мы не можем этого позволить, — сказал Шепот. — Ты не можешь дать этому случиться, Нерин.
— И не дам, — сказала я увереннее, чем себя чувствовала. — Мы должны втроем придумать план. Но не сейчас. Сильва, поспишь немного? Мы присмотрим за тобой.
Но Сильва не хотела спать. Она устала, лицо ее было мокрым от слез, но она выпрямила спину и вскинула голову.
— Я не должна спать. Так хотела бы Мэва. Так хотела бы Леди.
* * *
Следующим утром мы вернулись к пирамидкам. Я ждала Сильву, пока она тихо молилась. Когда она закончила, Шепот отвел ее к развалинам дома. Мы еще не придумали план, но было ясно, что мы не выживем тут зимой без Сильвы, а она не хотела бросать обязанности по кормежке животных и проведению ритуалов. Нам с Шепотом нужно будет довериться магии природы. И мы знали, что Сильву нельзя бросать одну.
Когда они ушли, я забралась в хижину-улей. Как только я села и начала медленно дышать, крохи, светясь, полились откуда-то сверху, опустились на меня, отбрасывая на древние камни сияние.
— В тебе печаль, — сегодня голос был мягче. — Что случилось?
Я рассказала ей, стараясь сохранять спокойный тон.
— Осталась только одна девочка, Сильва, но она поклялась проводить ритуал одна и дальше, — сказала я.
— Крошка, айе. Она печалится. Ваш Олбан печальное место.
— И ваш тоже, — сказала я. — Может, теперь он печальный, но это тот же Олбан, где женщины когда-то открыто проводили ритуалы, где они учили всех этому, исцеляли. И на них смотрели с уважением. Моя бабушка была такой. Травницей.
— О, айе? И что с ней стало?
— Порабощение сорвалось. Она умерла почти через год после этого.
— О, айе, — я слышала сочувствие в ее голосе. — И ты была как та кроха, когда это случилось?
— Да.
— Тебе будет сложно, но ты должна уберечь эту кроху и идти по своему пути одновременно.
Я еще не говорила Сильве, что, как только обучение закончится, нам нужно будет уйти.
— Знаю, — сказала я.
— Айе, ты ведь не завтра уйдешь. Есть время все обдумать. Я вижу, ты знаешь технику пяти шагов дыхания. Кто тебе ее показал?