А я же только намедни думала, что дешевле будет Семена Аристарховича в присутствии держать. Он мысли мои услышал, что ли? Нет. Тогда бы он возлежал здесь в ванне, выставив на мое обозрение белые плечи. Я покраснела, невзирая на холод.
— Как прошел вчерашний день, Попович? На вас не нападали отравленные лошади? Вы избили кого-нибудь в своих трущобах? Завели еще с десяток неприличных знакомств?
На слове «знакомств» я подняла голову от планшетика. Да, вот такая Геля дура, она за начальником все записывала!
— Спокойно день прошел, — степенно ответствовала я. — С лошадьми не знакомилась, никто на меня не нападал, не дралась… С утречка вот нашему приказному шпику в скулу заехала. Это считается за драку? Только он не сердится уже нисколько. Я и прощения попросила. И он сам виноват, что попался. Кто ж так слежку ведет? Где высокий профессионализм, достойный сотрудника чародейского приказа?
— Зубы целы?
Я осклабилась, запрокинув голову.
— Не у вас, Попович. У пострадавшего.
На красивом лице льва читалось легкое отвращение.
— Синяк у него, — пробормотала я. — В форме буквы «ять».
Левой рукой прижав планшетик к животу, правую я вытянула вперед.
— Это что? Кастет?
— Кольцо. — Я даже обиделась на несправедливые подозрения. — Я вчера к младшему Гирштейну ходила, он самописец мне починил. А это — деталь лишняя… а он сказал, что это заговоренное серебро… ну не выбрасывать же… я и подумала… а снять позабыла…
Оттенки отвращения на лице начальства миновали стадию омерзения, приблизившись к гадливости.
— Положите его на стол.
Я сделала два строевых шага. На зеленом сукне колечко выглядело совсем уж неказисто.
— Гм… — Крестовский наклонил голову, рассматривая гнумские рукоделья. — Действительно, заговоренное серебро.
Я заметила, что к кольцу он старается не прикасаться.
— Оставьте здесь. Я посмотрю, что с ним можно сделать.
Я кивнула, пожала плечами, хмыкнула про себя, осталось только переступить ногами и можно уходить. Заданий мне, видимо, давать никто не намерен.
— Так, говорите, сладилось у вас с отпрыском благородной гнумской фамилии?
— Чего?
— Или решили по суфражистской традиции свободные отношения практиковать?
А вот это было уже на самом деле обидно. И что мне отвечать прикажете? У-у-у! Сатрап!
— Мне-то, Попович, до ваших эскапад за порогом приказа дела нет, — выдало начальство уже знакомую мне информацию, — хоть семерых гнумов себе заводите.
— На каждый день недели?
Он не понял ни моей шутки, ни степени моего бешенства.
— Извольте до субботы ни в какие истории больше не влипать, Попович.
— Почему именно до субботы?