— Куда мы едем? — громко спросил я.
— Бейби сказала, что мы записываем песню?
— Ох, конечно же.
— Я записываюсь только в своем месте. Надеюсь, у тебя есть что-то, что заставит меня звучать хорошо.
— Моя барабанщица не поместится в эту машину.
— Она может взять это, — сказала Магдалена. Из ее голоса сочилось презрение и растекалось вокруг шин Сатурна.
Картинка того, как Лейла вынуждена снова ехать в Сатурне была сильным мотиватором. Я оттолкнулся от перил. Спускаясь по лестнице, я написал Изабел. Виртуальный Я мог бы оживиться. Идет выпуск.
Изабел ответила: Интернет никогда не спит
Я ответил: ты могла бы прийти
Изабел: чертовы уроки допоздна
Я написал: скажи им, что у меня день рождения
Она не ответила, но я и не ожидал этого от нее. Я позвонил Джереми.
— Я пришлю за тобой машину. Снимаем выпуск.
Джереми спросил:
— Какой способ?
Я сказал:
— Понятия не имею.
***
Магдален привезла меня в свою студию на Лонг-Бич. Я даже не мог назвать это студией. Я не знал, как это называть. Это был склад возле аэропорта Лонг-Бич, бетонные этажи и гигантские двери предназначались для грузовиков с прицепами. Он был достаточно большим, чтобы уместить в себе весь Венисский квартал. Половина его была занята небесно-голубыми суперкарами. Я не знал половину из них. Плоские автомобили с большими двигателями и спойлерами>[29], которые были похожи на орудия для пыток. Бетонный пол между ними был помечен широкими следами от шин, некоторые из них уходили в сторону.
В другой половине была студия. Это была самая большая и причудливая студия, которую я когда-либо видел, а мне приходилось видеть довольно большие и причудливые студии. Там были звукоизоляционные кабинки для певцов и барабанной установки, рояль и вертикальное хипстерское пианино, стеллаж с синтезаторами, целый набор гитар и бас-гитар, виолончели на стойках, ожидающие своего часа. Стены были покрыты акустической обивкой, а с потолков свисали микрофоны. На секунду мне показалось, что я учуял запах волка среди микшерных пультов, но затем он исчез и, возможно, просто исходил от меня. Надо мной на стене висел плакат блестящих 3D губ, проколотых кольцом. Они были больше любой из машин и красными, как кровь в моем бьющемся сердце.
Это было чересчур даже для сверхмерия. Я повернулся к Магдалене. Она уже пила что-то из небольшого стаканчика.
Небольшое пояснение: вещи в небольших стаканчиках накрывают больше, чем те, что в огромных.
Она улыбнулась мне. Это была улыбка, которую видели десять тысяч камер. Две из них были как раз направлены на нее.
— Хочешь чего-нибудь? У меня наверняка есть кое-что, что будет тебе интересно.