За ужином Иван Севастьянович тоже все время вспоминал фронтовых друзей. Алексей ожидал, что он вспомнит и Аню. Но тот так и не произнес ее имени.
Иногда разговор сам собой обрывался. И тогда в комнате становилось тихо. Слышен был только звук репродуктора. Вот и сейчас Алексей прислушался. Знакомый мотив: «Бьется в тесной печурке огонь».
— Разрешите, я сделаю чуть громче, — попросил он.
— Пожалуйста! — поднялась Мария Никитична.
— Сидите, сидите, я сам, — сказал Алексей и подошел к репродуктору, повернул регулятор громкости.
…Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага.
Любили эту песню в госпитале. Все любили. Особенно палатная сестра Катюша.
Жила на свете такая маленькая девушка по имени Катюша. Алексею вспомнилась ночь в мае сорок четвертого. Полыхающее здание госпиталя. Раненые на земле. Большой санитарный автобус, точно слепой, идет прямо на них. Наперерез ему бежит девушка в солдатской гимнастерке. Испуганное лицо. Ужас в глазах. «Куда вы? Люди там! Люди!»
Автобус ударил ее в живот… И нет Катюши. И судить будто некого, потому что шофер лежал, навалившись грудью на баранку, мертвый.
Да, была на свете такая девушка — Катюша. И погибла. И был еще хороший парень — бравый старшина Василь Мовенко. Любила этого парня Катюша. Больше всего на свете любила. Он тоже погиб. Сколько их погибло, таких?!
— Вы помните Катюшу? — спросил Корепанов.
— Я все помню, — ответил Иван Севастьянович.
Он сидел, откинувшись на спинку стула, вертел между пальцами хлебный шарик и, чуть опустив голову, смотрел на Корепанова.
«Сказать ему о том, что Аню с ребенком видели в лагере для военнопленных около Дрездена? — думал Иван Севастьянович. — Сказать или не сказать?.. Может быть, лучше не говорить? Может, лучше ему ничего не знать?»
— О чем вы задумались? — спросил Алексей.
— Ни о чем, — ответил Иван Севастьянович, — просто молчу и слушаю.
«Я скажу ему позже, — решил Иван Севастьянович. — После ужина. Когда мы останемся вдвоем».
— Почему вы ничего не едите? — спросила Алексея Мария Никитична.
— Я тоже слушаю, — сказал Корепанов. — Хорошо поет.
— Это Лиля Брегман, — с какой-то гордостью, так, словно она говорила о своей дочери, сказала Мария Никитична.
— Кто? — переспросил Корепанов.
— Лиля Брегман.
— Не может быть, — прошептал Корепанов.
— Да, это она, — удивленно посмотрела на Алексея Мария Никитична. — Вот сейчас закончится концерт, и нам скажут.
Концерт закончился. Диктор объявил, что передавались фронтовые песни в исполнении лауреата республиканского конкурса вокалистов Лили Брегман.