— Он кем «вам доводится?
— Сынок, — ответила женщина и заплакала.
В соседней комнате ждали мужчины. Здесь было натоплено, пахло самогоном, жареной свининой, квашеной капустой и еще не то чебрецом, не то сушеной мятой.
— Вы кто ему будете? Отец? — спросил Алексей старика.
— Угу…
— Так вот, отец, — сказал Корепанов. — Ранение у него не клинком, а пулей. Надо в больницу.
— А если тут?
— Помрет.
Старик налил стакан самогона и поставил его перед Алексеем.
— Выпей, Алексей Платонович, — сказал он, — закуси с дороги.
— Нельзя мне. Возможно оперировать придется.
— Пей! — сказал старик. — Сам же говоришь, что здесь оперировать нельзя. А пока до больницы довезем, от хмеля и следа не останется.
Корепанов посмотрел на старика, на трех парней, стоящих у стены, и потянулся за стаканом. Самогон был отвратительный, но Алексей превозмог себя и сделал несколько глотков. Женщина пододвинула ему тарелку с мясом.
— Присесть у вас можно? — полусерьезно-полушутя спросил Корепанов.
— Пожалуйста! — заторопилась женщина и, обмахнув подолом табурет, пододвинула его к столу. — Садитесь, пожалуйста, закусывайте.
Корепанов сделал еще два глотка и принялся есть, намазывая горчицу на ломтики мяса.
— Почему сразу не привезли, как только ранило? — спросил он. — Ведь ранили его двое суток тому назад… около больницы.
— Ешь, Алексей Платонович, — сказал старик.
— Я уже сыт, — поднялся Алексей. — Перекусил и ладно. — Он потянулся за шинелью и, натягивая ее, спросил старика: — Ну, как вы? Решили или нет?
— Вот ты говоришь в больницу везти, — произнес старик после долгой паузы. — Так?
— Так, — ответил Корепанов.
— А ведь ты, как только привезут его, сразу в милицию доложишь?
— Доложу, — спокойно сказал Корепанов, затягивая пояс.
— Тогда оперируй здесь, — глухо и настойчиво сказал старик. — Ты ему только пулю вынь, а дальше наша забота.
— Да поймите, не могу я этого, — сказал Корепанов. — Надо раньше уточнить, где пуля, рентгеновские снимки сделать, потом кровь перелить… Ведь погибнет.
— А что проку, если жив останется? — хмуро спросил старик и продолжал с сердцем: — Оружия не сдал, мало того — в дело его пустил. За такое знаешь что? Если не расстреляют, так двадцать пять дадут. Сам погибнет да еще за собой и невиновных потянет. Ведь он что придумал? Ведь он их с собой взял, — указал старик на понурившихся парней, — братьев родных. Нашел помощников. Нет, если ты выдать грозишься, я его в больницу не повезу.
— Да не имеете вы права его на смерть обрекать!..
— Имею, — глухо ответил старик, — я ему батько.
Женщина ткнулась головой в косяк двери и зарыдала.