— Это куда же отправлять прикажете? — насмешливо глядя на Корепанова, спросил Бритван. — В Ленинград или в Москву? Там, говорят, оперируют.
— Не только там. И в других городах оперируют.
— Знаю, что оперируют, да только… Туда едут, а обратно не возвращаются.
— Возвращаются все же, — сказал Корепанов. — Переведите его к нам.
— Вы оперируете на легких? — удивленно спросил Бритван.
Алексей сказал, что его очень интересует легочная хирургия, что в последний год на фронте в его отделении были специальные палаты для легочных больных. Но с тех пор, как у него открылось хирургическое отделение, он сделал всего девять операций. Это, конечно, совсем немного.
— А сколько в живых осталось?
— Умерло четыре.
— Вот видите, — сказал Бритван, как будто обрадовался.
— Если б не оперировать, все умерли бы.
— Возможно, — сдержанно произнес Бритван и вздохнул с нарочитой грустью. — В конце концов все люди смертны. Весь вопрос в том — раньше или позже.
— Это не новая философия, — сказал Корепанов. — А Леонова все же переведите к нам, если только он согласится на операцию.
— Согласится. Жить ведь ему все равно недолго осталось…
Алексея передернуло, но он виду не показал, как покоробили его слова Бритвана о безнадежности Леонова.
Они остановились около широкой двери со стеклянной табличкой.
— А вот это наш физиотерапевтический кабинет, — с гордостью сказал Бритван и открыл дверь.
Они вошли в большую, светлую — на шесть окон — комнату, уставленную аппаратурой. В центре, на дощатом помосте, как трон, возвышалась четырехкамерная гальваническая ванна. Алексей сразу же заметил, что этой ванной не пользовались. И вообще, здесь было много аппаратов, которыми не пользовались. Может быть, поэтому они производили впечатление выставочных экспонатов.
Сестра охотно показала Корепанову свое «хозяйство». Бритван стоял в стороне, любуясь эффектом.
— Что, нравится? — спросил он.
— И где вы столько добра достали? — искренне удивился Алексей.
— Во время войны, — сказал Бритван, — люди теряются и теряют много ценных вещей. Нужно уметь подбирать их. Этот физиотерапевтический кабинет оставил мне один немецкий интендант, который не растерялся даже во время отступления.
— И как вас только не раскулачили?
— Думаете, не пробовали? Пробовали. Вот совсем недавно Малюгин пристал, как с ножом к горлу: «Нам физиолечебницу оборудовать нужно, так, может быть, поделитесь?»
— Ну, а вы что?
— Я только бровью повел, и председатель райисполкома вместе с заведующим райздравотделом тут как тут, ненароком будто. Я им говорю: так, мол, и так, физиотерапевтический кабинет переполовинить хотят. «А ключа им не нужно? — спрашивает наш председатель исполкома. — От квартиры, где деньги лежат». Так шуткой и отделались. Нет, у меня отобрать нелегко: я крепкий хозяин.