— В черном свитере? — спросил инженер.
— И вы заметили?
— Ну, как же не заметить? — ухмыльнулся инженер. — Красивая.
— Да, красивая, — согласился майор.
— Так чем же вы недовольны?
— Стесняет. Я не очень-то щепетилен. А вот она — стесняет. Пытался познакомиться, так она таким тоном отвечает, будто просит: «Сделайте милость — оставьте в покое». Нет, мне на этот раз определенно не повезло.
— А я вот сейчас пойду и приглашу ее сюда, — вдруг заявил инженер.
Он поднялся, отер губы платком и стал перед зеркалом поправлять галстук. Потом тщательно причесал свою пышную шевелюру и взялся за ручку двери.
— Оставьте, — сказал Корепанов.
— Нет, я пойду.
— Пускай идет, — не отрываясь от еды, произнес майор. — Общество женщины украшает.
Инженер вернулся смущенный.
— Ну как? — поинтересовался майор.
— Она благодарит за внимание, но отказывается.
— Вот видите, — сказал майор и спросил, глядя на верхнюю полку: — У вас, я вижу, свободное место? Вы не станете возражать, если я оккупирую его?.. Не возражаете?.. Так я иду договариваться с проводником.
Через несколько минут он перетащил из соседнего купе свои чемоданы.
После ужина началась игра в преферанс. Алексей забрался на свою полку, сначала читал, потом вышел покурить. У окна стояла женщина в черном свитере. Алексей сразу подумал: «Таинственная незнакомка».
— Вы разрешите? — спросил он, вынимая папиросу.
— Пожалуйста!
У нее была стройная фигура, и шерстяной свитер еще больше подчеркивал эту стройность.
Алексей улыбнулся.
— Чему вы? — спросила она удивленно.
— Простите ради бога, но я вспомнил нашего незадачливого соседа, который так тщательно готовился, собираясь к вам с визитом.
— Так это из вашего купе? — в свою очередь улыбнулась она и, не дожидаясь ответа, сказала: — А он, в общем, довольно милый, и я, пожалуй, приняла бы приглашение. Но он был навеселе, а я терпеть не Могу пьяных.
В пути люди всегда общительней. Несколько ничего не значащих фраз — и возникает разговор. Иногда — пустой, ни к чему не обязывающий. Иногда — значительный, запоминающийся на всю жизнь.
Говорил Алексей, она слушала, внимательно, серьезно. Лицо ее отражалось в оконном стекле, и Корепанову были видны одновременно два профиля — один рядом, другой там, за окном. Поезд встряхивало на стыках. Она покачивалась в такт этим толчкам. И ее силуэт по ту сторону окна тоже покачивался.
— Вам не мешает моя папироса? — спросил Алексей.
— Если вы меня угостите, я тоже закурю. — Она взяла папиросу своими тонкими пальцами, чуть смяла.
— Хорошо! Голова кружится, — сказала после нескольких глубоких затяжек.