«Экспонаты, — с ужасом думала Аня. — Экспонаты профессора Гридлиха».
Янсен сидел за рулем. Профессор — рядом с ним. Машина то трогалась, то останавливалась, потом снова трогалась и через короткое время опять останавливалась. Наконец Янсен свернул на проселочную дорогу. Он проехал несколько километров и остановился у опушки леса. Тут было тихо и безлюдно.
«Как же это все произошло тогда?» — думала Аня.
Профессор и Янсен стояли неподалеку от машины, рассматривая карту, потом заспорили. Аня подошла ближе. Она слышала, как Янсен сказал:
— Я не намерен помогать вам в том, чем вы занимаетесь. Давайте документы и можете убираться на все четыре стороны.
— Як вам хорошо относился, Янсен, — сказал Гридлих.
— Давайте документы! — повторил Янсен. — Документы и пропуск.
— Жаль, что я ошибся в вас, — с горечью произнес Гридлих.
Он опустил руку в карман. Как он выхватил пистолет, Аня даже не заметила. И как Янсен вышиб этот пистолет, она тоже не заметила. Она помнит только их схватку и то, что Гридлих был сверху. И еще она помнит, что целилась в ухо, а попала чуть ниже, в шею…
— Спасибо, — сказал Янсен поднимаясь.
Он обыскал Гридлиха, нашел документы, спокойно просмотрел их и направился к машине.
— Берите ребенка и садитесь в кабину, — сказал Ане.
Ночью их задержал американский патруль.
Они долго колесили по Западной Германии, пока не попали сюда, в этот лагерь. Впрочем, как они прибыли сюда, Аня помнила смутно: тяжелое осложнение приковало ее к постели на много месяцев. О том, что Янсен работает хирургом лагерной больницы, она узнала, лишь когда стала поправляться. Потом стала работать вместе с ним — его помощником.
А когда произошел их первый откровенный разговор? Позже, значительно позже.
Янсен и думать не хотел о возвращении на родину. Аня долго не решалась заговорить об этом, спросить: почему? Наконец спросила.
— Боюсь, — ответил он.
— Боитесь? Чего?
— Потерять свободу.
— Какую свободу? Разве тут — свобода?
— Относительная. Отсюда можно выбраться куда угодно. В Канаду, например.
Она удивилась. Почему в Канаду? Почему не в Аргентину или Парагвай?
— Мне все равно, — ответил Янсен. — Можно и в Аргентину, и в Парагвай. Но я выбрал Канаду.
Она помолчала, глядя, как он набивает трубку, потом спросила:
— Что вас ожесточило так?
И тут он впервые рассказал о себе.
Он окончил медицинский факультет в Берлине. Потом начал свою врачебную практику на родине, в Таллине. Когда в Эстонию пришла Советская власть, ему многое не нравилось в ней. Но когда началась война и в Таллин пришли немцы, он предпочел перебраться через линию фронта к русским. И ему это удалось.