Они вышли из цирка. Не сговариваясь медленно пошли по бульвару, по которому всё это время ходили в школу. Опавшая осенняя благодать шуршала под ногами и пружинила мягким ковром. Небо синело холодным разлившимся озером. Дымящиеся костры из рыжих листьев горьким дымом тревожили сердца и слезили глаза. Валя поднесла руки к одному из таких костров:
— Хм, тепло!.. Милые «рыжики»! Мне вас жалко! Возвращайтесь поскорее в следующем году…
Пашка протянул Валентине кленовый лист. По краям он был бледно зелёным, в центре огненно-жёлтым.
— На нём сегодня ночевало солнце! — Валя ослепительно улыбнулась и Пашке показалось, что солнце, о котором только что она вспомнила, осветило весь мир! — Я сохраню этот листик на память об этом городе, сегодняшней осени и о нашей встрече. Помещу его в рамку…
Валя шла по бульвару, поддавая ногами листья и смеялась. Она была удивительно проста и в то же время бесконечно загадочна и недоступна, как мерцающая в небе яркая звезда. Пашка молчал, трепетал и улыбался.
Впереди появился пруд с плавающими утками и согбенными ивами по бетонированному берегу. Осеннее солнце плескалось в холодной воде, брызгая солнечными зайчиками на ветви деревьев и лица прохожих, рождая на зеркальной поверхности мелкую рябь и переливающиеся осенние мурашки.
— Смотри, кафе, зайдём? — Валентина вопросительно посмотрела на Пашку. Тот неопределённо пожал плечами.
Помост застеклённого балкона нависал над прудом, широкое окно играло от воды разноцветьем солнечных бликов. Пахло хорошим кофе, ванилью и ещё чем-то необыкновенно вкусным. Играла тихая музыка в стиле блюз.
Валентина села в подставленный Пашкой стул, положила подаренный осенний лист на стол, растегнула куртку и расправила лёгкий шарфик. Распахнутая куртка открыла полупрозрачную блузку. Под ней виднелись кружева красивого бюстгальтера и рельефы приоткрытой груди. Уличить Валентину в сознательной демонстрации своих прелестей было невозможно, оторвать взгляд от волнующих чар её стройного, молодого, потрясающе сложённого тела тоже не было сил…
Принесли меню. Валя неторопливо развернула глянцевую обложку. Её зелёно-серые глаза заскользили по странице. Пашка вглядывался, в который раз пытаясь рассмотреть зрачки. Он их вроде видел и не видел, растворяясь в бездонной изумрудной зелени женских глаз. Он тонул, погибал. И снова не мог отвести взора от никогда ранее не виденной им красоты. Официант тоже замер, приокрыв рот, вперя свой хищный взгляд в лицо Валентины и плотоядно разглядывая модно одетую красавицу. Пашка всей своей мужской сутью почувствовал, как тот совсем не платонически разглядывает его девушку. Внутри молодого парня, как цунами, начала расти волна ревности, готовая вот-вот выплеснуться бедой.