— Пижон! — хмыкнула Валентина. — «Кукурузник» с салфеткой, а изображает из себя «истребитель»!.. Давай, Пашка, кутить! Меня с окончанием! — Валентина подняла бокал, дотронулась им до носа парня и сделала первый глоток. Глаза её полыхнули солнечным бликом и восторгом:
— Мм-м! — зажмурилась она от удовольствия. — Не наврал «Кукурузник», в самом деле — «Божий нектар»! Сегодня напьюсь и наделаю глупостей, берегись!..
Они беззаботно и раскованно ели мороженое, пили кофе, лопали «Наполеон», шутили. Валентина заразительно смеялась, щуря свои незабываемые зелёно-серые глаза, которые пулей снайпера попадали в сердце любого, не оставляя ни малейшего шанса на дальнейшую спокойную жизнь…
Играла музыка. Блюз сменялся блюзом. Осень шуршала листьями, как старая пластинка иглой. Бокал с шампанским давно опустел. В пруду купалось солнце и утки. Где-то там, в небесах, ликовало Пашкино сердце! Оно на мгновение возвращалось за столик в кафе, потом пробегалось по солнечной глади пруда и снова взлетало в поднебесную высь! От голоса Валентины, её глаз и внимания, сердце парня таяло, как шарики крем-брюле. Пашка и не помнил, когда ему было так радостно и хорошо в жизни!..
— Кукуру… — начала было звать официанта Валентина, но со смехом осеклась. — Вот прилипло к языку!.. Алё! — помахав кистью, она привлекла к себе его внимание. — Принесите нам счёт, пожалуйста!
Павел полез в карман за деньгами.
— Жарких, стоп! — строгим безапелляционным тоном она остановила его движение. — Кутить, делать глупости и платить за всё сегодня буду я!
Парень было попытался воспротивиться, — он же не «альфонс»!..
— И никаких лишних возражений, договорились? А то встану и уйду! — Валентина сделала такое строгое лицо, что Пашка и пикнуть не посмел. — Вот когда будешь получать столько сколько я, тогда и расплатишься! К тому же — я тебя пригласила, а не ты меня — всё честно! Мне вообще скоро должны персональную ставку дать. Буду богатой артисткой и выгодной невестой. Не упусти!.. — она заразительно засмеялась, а Пашка снова густо покраснел.
— Па-ашка!.. — то ли укоризненно, то ли умилительно отреагировала Валентина на удивительное свойство парня краснеть по малейшему поводу и погладила его щёку.
Они вышли из кафе. Их обдало осенней прохладой и свежестью. Пашка невольно поёжился.
— Замёрз? — Валентина прижала Пашку к себе и яростно потёрла ему спину. Руки воздушной гимнастки были не по-девичьи сильными. Её глаза чуть снизу смотрели на него с какой-то потаённой мыслью, улыбкой и нежностью. Пашка ещё не умел читать женские желания по глазам, по трепету рук, дрожанию ресниц. «Высшая математика» отношений мужчины и женщины для него ещё была на уровне «арифметики»…