Котова, заметив внимательно слушающего Пашку посоветовала:
— Молодой человек, закройте рот, а то тоже потеряете целомудренность в этом месте, как я когда-то…
— Людмила Тимофеевна! Если бы вы знали, как мне с этими дебилами хреново!.. — слезливо пожаловалась Ольга, видимо, расчитывая на поддержку.
Котова, докурив, решила закончить затянувшееся обсуждение, подведя итог:
— Оля! Это — цирк! А плохой п…де — плохо везде!..
…Нахохотавшись, артисты разошлись по своим делам, готовясь каждый к своему выступлению.
Котова глянулась в настенное зеркало, подправила свезённую мундштуком губную помаду и пробурчала:
— М-да, как будто в… — далее шло довольно точное и «фривольное» сравнение, не рекомендованное для ушей несовершеннолетних. С лёгкой хрипотцой в голосе, скомандовала — Готовимся, бойцы!..
Ассистенты стали подводить на исходную «афганцев», безостановочно лающих и нетерпеливо рвущихся с поводков. Котова, покрикивая, то и дело их успокаивала, осаживала, по ходу продолжая остроумно матерно каламбурить.
Наконец форганг распахнулся.
На манеж вышла… — Королева цирковой арены…
Из шорной в очередной раз валил густой синеватый махорочный дым. Пашка, как раз попал в очередное облако, которое выпустил на волю куривший.
— Бонжур, Захарыч! — в дверном проёме появилась прищурившаяся и кашляющая ехидная физиономия молодого помощника, пришедшего на работу. — Гив мию, плиз, смокинг! — отмахиваясь от дыма и продолжая кашлять, блеснул он знанием иностранных языков.
— Чего? — чуть не поперхнулся Стрельцов, до этого мирно пивший чай и теперь благодушно куривший. — Какой смокинг?..
— Вот темнота дореволюционная! Дай закурить, говорю! Это — по-английски!..
— Для того, чтобы курить мою, (тут Захарыч ввернул недавно услышанное и понравившееся ему слово), — «фирму», надо иметь лёгкие с оглоблю! А у тебя, доходяга, грудь как у петуха коленка! — в свою очередь парировал выпад старик. — Это по-русски, хомут тебе в дышло!..
Пашка примирительно рассмеялся:
— Всё, — ничья! — и уже совсем радостно — Доброе утро, Захарыч!..
Пашка широко улыбнулся своему наставнику и насвистывая арию «мистера Икса», пошёл переодеваться в рабочую одежду. Впереди ждал обыкновенный цирковой день…
…Конюшня блистала чистотой и опрятностью. Каждая вещь находилась на своём месте однажды ей определённое. Лошади стояли в станках по кличкам строго в алфавитном порядке: «Алмаз», «Гранат», «Изумруд», «Малахит», «Рубин», «Сапфир», «Топаз», «Янтарь». Сбруи в шорной висели в том же порядке с теми же именными табличками. Что-то отыскать в хозяйстве Захарыча было делом нескольких секунд. Этим он и заведовал. Руководил же групповым номером джигитов Осетии, а следовательно и Захарычем с Пашкой, артист, с которым при встрече почтительно раскланивались в цирке все. Звали его — Казбек.