– Чертова рыжая дрянь! Я ведь предлагаю облегчить себе жизнь!
– Ты предлагаешь мне в клочья разорвать перемирие, которого мы с Берадом достигли большими трудами.
– Дура! – с вызовом бросил старый герцог.
– Мешок с костями, – резюмировала женщина.
– Я приказываю тебе!
– Боюсь, приказывать здесь могу только я.
Грей завозмущался, как никогда за всю жизнь.
– Поговори с сыном. Если Берад одобрит эту затею, я принесу тебе зелье смерти.
Женщина вернулась в спальню и села у окна. Закуталась в шаль – из щелей в стенах тянет. Новая затея свекра – рожденное в муках решение – не шла у нее из головы. Жрица прекрасно знала, что ни о чем подобном Грей с сыном говорить не будет: он оставил роль вестника ей, невестке. Нравится или нет, лучше сказать мужу сейчас, пока конфликт не разросся. Но как о таком скажешь? За утренним чаем, между поглощением лепешки и творога, невзначай бросить: «Ты знаешь, Берад, твой отец попросил его отравить. Ты ведь не против?»
Шиада иронично хмыкнула и отмахнулась. Берад это даже за плохую шутку не примет.
Но в любом случае лучше сказать, нежели дождаться момента, когда она уступит напору старика, а Берад не сможет примириться с фактом. Дурные вести вообще всегда нужно доносить через слово – от слова можно отгородиться, насколько хочется, банально заявив: «Не верю!» – но от дела или вещи, доказывающей его совершенность, не отгородишься. Вот он – аргумент – перед глазами: меч, как символ погибшего воина, стяг в крови в знак разорванного союза, нож и красная лужа – в знак состоявшегося убийства…
А слово надо просто произнести – жрица прогнала непрошеные видения.
Когда Берад вошел в ее комнату, рассыпался в признательности и попытался подарить янтарное колье, Шиада отвела руку с подарком и рассказала о просьбе Грея. Берад заморгал, надеясь, что сейчас проснется и все сказанное женой окажется сном. Но пробуждение упорно не наступало.
– Это… это он сгоряча, – наконец выговорил мужчина.
– Ты сгоряча не просил отравить тебя, когда валялся без сил в лазарете Кольдерта.
– Ну я ведь моложе отца.
Шиада устало вздохнула и – Берад готов был поклясться, что луна сошла с небес! – приблизилась, положила руку ему на щеку и улыбнулась.
– Ты чище отца, Берад. – Шиада показалась герцогу на удивление мягкой и отзывчивой. Судя по всему, сей факт делал ее довольной.
– Не думаю, что Грей согласится поговорить с тобой о том, чего наворотил в прошлом, но все же попробуй. Если нет – приведи отцу священника и заставь исповедаться.
Берад ушам не поверил. Исповедаться? Исповедаться?!
– Шиада? – осторожно спросил мужчина, накрывая ее ладонь на лице своей.